ты кое-что знаешь об этом городе, — хотя ты никогда не
пытался создать его мысленный образ, — сказала она, — сейчас ты
помогаешь мне создать его. Держу пари, ты не поверишь мне, если я скажу,
что этот город, на который ты смотришь сейчас, не существует в
реальности, вне моего и твоего воображения.
Она пристально посмотрела на меня и рассмеялась над охватившей меня
паникой, настолько сильной, что я едва смог осознать, о чем она говорит.
Мы все еще в сновидении? — спросил я изумленно.
— Да, — ответила она. Но этот сон более реален, чем другие, потому
что мне помогаешь ты. Невозможно это объяснить, можно только
констатировать, что это происходит. Как и все остальное.
Она широким жестом обвела город вокруг нас.
— Нет способа объяснить, как это происходит, но это происходит.
Помни всегда то, что я сказала тебе: это тайна направленного намерения
во втором внимании.
Она нежно привлекла меня к себе.
— Давай выйдем на площадь этого сна, — сказала она. — Но мне,
наверное, следует немного переодеться, и ты почувствуешь себя свободнее.
Я смотрел непонимающим взглядом, наблюдая, как она искусно меняет свой
внешний вид. Она производила простые земные действия. Она сняла длинную
юбку, под ней оказалась еще одна современного покроя. Затем она свернула
в узел косу и сменила обувь, надев туфли на каблучках, которые носила с
собой в маленьком узелке. Она перевернула двустороннюю черную шаль на
бежевую сторону. Теперь она выглядела как типичная мексиканка из средних
слоев, приехавшая в этот город.
Она взяла мою руку с женской уверенностью и направилась на площадь.
— Что случилось с твоим языком? — сказала она по-английски. — Его
съела кошка?
Я был полностью поглощен немыслимой вероятностью того, что я все
еще в сновидении. Более того, я начинал понимать, что если бы это было
правдой, я рисковал никогда не проснуться.
Бесстрастным тоном, которого я за собой и не подозревал, я сказал:
— До этого момента я не замечал, что ты уже говорила со мной
по-английски. Где ты выучила его?
— В том мире. Я говорю на многих языках.
Она остановилась и внимательно посмотрела на меня.
— У меня было много времени, чтобы выучить их. Поскольку мы
собираемся проводить вместе много времени, я как-нибудь обучу тебя
своему собственному языку.
Она усмехнулась, не обращая внимания на мой расстроенный вид.
Я застыл на месте.
Мы собираемся провести вместе много времени? — спросил я, выдавая
свои чувства.
— Конечно, — ответила она веселым тоном. — Ты так великодушно
собирался отдать мне даром свою энергию. Ты же сам сказал это, не так
ли?
Я был сражен.
— В чем же дело? — спросила женщина, снова переходя на испанский.
— Не говори мне, что ты сожалеешь о своем обещании. Мы маги.
Слишком поздно менять свое решение. Ты не боишься, правда?
Я был более чем напуган, но если бы я задался вопросом, что именно
ужасало меня, то не нашел бы ответа. Я наверняка не боялся быть рядом с
бросившей вызов смерти в другом сне, потерять свое осознание или даже
жизнь. Боялся ли я дьявола? — спрашивал я себя. Но эта мысль не
выдерживала критики. В результате всех этих лет жизни мага я без тени
сомнения был уверен в том, что во вселенной существует только энергия;
дьявол — это только результат человеческого воображения, находящегося
во власти точки сборки в ее обычной позиции. Логически рассуждая, мне
нечего было бояться. Я знал это, но знал также и то, что моей истинной
слабостью был недостаток гибкости в моменты фиксации точки сборки в
любой новой позиции. Контакт с бросившей вызов смерти в невероятной
степени сместил мою точку сборки, и у меня не хватало смелости
сохранять ее положение. Результатом этого явилось неопределенное, но
потрясшее меня ощущение ужаса, что я не смогу проснуться.
— Нет проблем, — сказал я. — Давай продолжим нашу прогулку во сне.
Она взяла меня под руку и мы молча вошли в парк. Это молчание не
было вынужденным. Но мои мысли вертелись по кругу. Как странно, думал
я: только мгновение назад я шел с доном Хуаном от парка к церкви в
состоянии самого ужасающего естественного страха. Сейчас я иду назад из
церкви в парк с объектом моего страха и мне еще более страшно, чем
когда-либо, и страх этот еще сильнее и беспощаднее.
Чтобы отогнать от себя свое беспокойство, я начал оглядываться
вокруг. Если бы это было сновидением, — во что мне так хотелось верить,
— то была бы возможность доказать или опровергнуть это. Я указывал
пальцем на все. Тщетно. Я даже прихватил пару человек,