Ни рациональную, ни эмпирическую базу интерпретации опта такой поворот не устраивает. И они набрасываются с критикой на почти восточное созерцательное утверждение Декарта «Мыслю, следовательно, существую» – пытаясь выявить в нем рациональное противоречие (сначала существовать, а потом мыслить) или перетянуть его формулу в гносеологию величия разума с помощью модуса мышления и модуса протяженности. Но вся эта критика оказывается недостаточной, потому что утверждение базируется на основе ценности бытия. Если функциональная природа как ценность проявляющегося действия в явлении отсутствует, то и действительность мира оказывается ложью. И гносеология конечного обоснования жизни, и рациональная платформа выступают неудачной теоретизацией функциональной логистики бытия. Декарт потому и неудобен, потому что вытаскивает разум из удобств офиса Канта в систему неопределенности энергетических стихий. Но именно такое положение и есть условие жизни.
Локк пытается сознание связать с опытом и до опыта представить его как чистый лист бумаги. Для того чтобы лишить субстанцию Декарта основания бытия, а систему ценности бытия ввести в границы опыта. Попытка эпистемологию знания сделать закрытой системой признающей единственную ценность в достоверности. У Канта эта стратегия принимает победоносные масштабы. Декартов дуализм, публично объявляют ошибкой эволюции разума. Сознание теперь признает только самое себя и не ищет природу тождественную своему естеству, пытаясь растворить собственную субъективность в экспериментальной базе опыта.
Свобода всегда реализуется через зависимость. Трёхмерная пространственная свобода протяженности мира сформирована отношениями силового контура бытия в явлении. Качественная напряженность свободы, отличающая человека от животного, обеспечена сознательными отношениями, высвобождающими разум из рабства эмпирической зависимости. Яркая возможность заявить об отличии природы сознания от условности мира. Перспектива небытия в поиске свободы отрицания напротив, нивелирует все свободы возможности и сворачивает пространство глубины содержания, выталкивая восприятие на поверхность явления. Праздный интерес следопытом в поиске свободы отрицания испытывает на себе девальвацию ценности расширяющей личную свободу за счет несвободы других и деконструкцию загнанного в рамки власти структуры. Это паразитизм разрушающий плод созидательных усилий предшествующих поколений, создавая пьедестал инструментариев возможностей отрицания для, боле внушительного падения. Вавилонская башня оголтелого величия при столкновении с Небом лишающая разума и наделяющая своих свободных строителей отчужденной реальности безумствованием.