Казимир не прибегает к средствам папарацци и прямо декларирует «черный квадрат» развернутого пространства, в котором господствует стихийность периферии, разнося витающий в воздухе запах смерти, все грядущее во времени только начинается. Самое что ни на есть начало неминуемой большой беды. Бездна небытия образуется прямо на четырехмерном фундаменте становления. Разгулявшиеся стихии отменяют власть централизованного пространства, и в воздухе повисает вопрос нависающей диктатуры свободы. Да бездна аккуратно подчиняется принципам пространственной организации становления, сохраняя субстанциональность присутствия невыносимого горя, в обозначенном на белом, черном квадрате художником, но при этом не перестает оставаться абсолютной угрозой миру. Квадрат Малевича скорее напоминает «ужас» Мартина Хайдеггера. Умиротворенный до оцепенения, оглушающий своей тишиной опускающегося горизонта событий в абсолютное ничто. Ничто поглощает все энергетические всплески, эмоциональную выразительность, образы и формы, растворяющиеся в безусловной черноте. Страх по Хайдеггеру, напротив, угнетает, навязывает свою непосредственность нависающей угрозы, пробуждая фобии. Театрализует свое шествие по миру в сценарии развития истории, подключает манипуляторы цензурированного СМИ. Этим он отвлекает представление от аутентичного бытия. Аутентичность ужаса снимает фон эмоционального восприятия и поглощает события, истории и смыслы. Возвращает ощущение естественного отношения к происходящему отвлеченного от эмоционального фона увлечения стихийностью. Возможно, в крайней точке растворения разум посетит светлая и холодная мысль…
