– Юль, твоя йога – это от лукавого, прости господи! – она с испугом перекрестилась.
– Да что ты несёшь? – мягко возразила Юля, убирая с её щеки прилипший кленовый лист. – Йога – не религия, а древняя мудрость о гармонии тела и духа. Но я сейчас имела в виду не совсем стандартные асаны… Слушай внимательно. Я знаю одного инструктора. Он проводит индивидуальные занятия у себя на дому. Так вот, он пробудит твою кундалини так, что ты забудешь не только о Серёже, но и о том, как тебя даже зовут.
Она понизила голос до доверительного шёпота:
– Я уже направила к нему нескольких своих подруг, таких же страдающих, как ты. Они вернулись к жизни. Благодарили меня со слезами на глазах.
До Наташи стал доходить истинный смысл сказанного. Её глаза расширились от ужаса и… чего-то ещё. Неуловимого, постыдного любопытства.
– Юля… бля, – выдохнула она. – Ты… ты что мне предлагаешь? Я тебя правильно поняла? Господи, прости… – и снова тень крестного знамения.
– Да. Именно так ты меня и поняла, – спокойно, почти с нежностью ответила Юля. – И я знаю, что глубоко внутри ты сама этого хочешь. Тебе нужно, чтобы кто-то взял тебя и просто… хорошенько перезагрузил. В общем, я предложила, а ты думай. Контакты я тебе скину. Если решишься, конечно.
***
Неделя тянулась, как липкая патока. Для кота Барсика, существа ритуального и ценящего порядок, поведение хозяйки превратилось в тревожный ребус. Чёрный, лоснящийся, с глазами цвета старого золота, он сидел на спинке кресла – на своём наблюдательном посту – и следил за хаотичным маятником её движений.
Наталья то замирала посреди комнаты, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, то начинала метаться по квартире. Встанет с дивана, сделает два шага к окну, вернётся. Пройдёт на кухню, откроет холодильник, посмотрит в его холодное нутро и, ничего не взяв, закроет дверцу. Щёлкнет пультом – экран телевизора на миг взорвётся цветастыми картинками, и тут же погаснет. И так по кругу, по бесконечному кругу тревоги.