Но Лисса знала – за этим спокойствием стоит буря. Империя не простит публичное нарушение рационального порядка. Появление дракона уже стало событием. Газеты писали о «чудесах, возрождающих хаос», проповедники спорили, философы писали трактаты. Кто-то называл Лиссу ведьмой-революционеркой, кто-то – угрозой цивилизации, а кто-то – надеждой.
В тот вечер, когда таверна закрылась, ведьма вышла во двор. Небо было низким, облака – тяжёлыми, словно мир готовился к экзамену. Случайность подошёл к ней, положил голову на колени.
– Я сделал что-то плохое? – спросил он.
– Нет, – ответила она. – Ты просто напомнил людям, что они живы.
Он зевнул, и в его дыхании мелькнула искра. – А почему они забывают?
– Потому что боятся. Иногда легче не чувствовать, чем чувствовать слишком много.
– Глупо, – сказал дракон. – Без чувств мир скучный.
Она улыбнулась. – Знаю. Поэтому ты здесь.
Они сидели долго, слушая, как ветер шепчет о переменах. Вдалеке, за горами, сверкнула молния – короткая, но тихая, будто предупреждение. Мир готовился к чему-то новому, и Лисса чувствовала это каждой клеткой. Но сейчас, пока ночь была тёплой, а Случайность сопел у ног, она позволила себе забыть о грядущем. Ведь иногда чудо – это просто возможность отдохнуть до рассвета.
Ночь выдалась беспокойной. Ветер завывал в дымоходе, как недовольный дух налоговой службы, а где-то под полом тихо стучали старые бочки, будто совещались, стоит ли им снова брожением заняться. Лисса не спала. Она сидела у окна своей комнаты и считала, сколько раз за последние месяцы судьба успела постучать к ней в дверь под разными масками: курьер с приказом, призрак с просьбой, адвокат с портфелем и теперь вот дракон с вопросами о жизни. Мир, похоже, окончательно утратил чувство меры.
Фрик дремал на подоконнике, но делал вид, что бодрствует. – Не спишь, – пробормотал он, не открывая глаз. – Это к неприятностям или к новому меню?
– К обоим, – ответила Лисса. – Мне кажется, мы накануне чего-то большого.
– Обычно так говорят перед апокалипсисом. Или свадьбой. Иногда это одно и то же.