Главное привидение поклонилось. – Мы из Гильдии Незаконченных Историй. Услышали, что здесь принимают всех. У нас, понимаете, собрание – кто-то должен подвести итоги вечности.
Фрик заурчал. – Ещё немного, и у нас будет собственный парламент.
Привидения заняли стол у окна. Они обсуждали, кто виноват, что их повествования так и не завершились, спорили о кульминациях и характерах, пока не начали кидаться полупрозрачными чернильницами. Лисса развела руками – мир явно решил превратить её таверну в кросс-жанровый центр восстановления сюжета.
Тия подошла к ней шёпотом. – Мы ведь не справимся, если сюда потянутся все забытые легенды.
– Справимся, – ответила ведьма. – Мы же не чиним чудеса, мы просто их слушаем.
Снаружи начался дождь. Он шёл косо, лениво, будто сам не верил в необходимость происходящего. С каждым капельным ударом в воздухе что-то менялось: деревья становились чуть выше, трава – чуть ярче, а запахи – глубже. Люди, проходящие мимо, останавливались, не понимая, почему вдруг стало теплее, чем должно быть.
Вечером, когда дождь стих, в таверну вошёл посланник Имперского Совета – тонкий, нервный человек в очках и со стопкой бумаг. Он был настолько напуган, что держался за свой портфель, как за спасательный круг. – Ведьма Лисса? Вам поручено явиться для беседы с Верховным Логистом Реальности.
– Прямо сейчас? – спросила она.
– Чем раньше, тем лучше. Мир требует отчёта. Слишком много несогласованных чудес.
Фрик шепнул: – Отчёта за чудеса! Они, кажется, решили сертифицировать вдохновение.
Лисса рассмеялась, взяла плащ и тихо сказала: – Ладно. Если мир зовёт на отчёт, придётся рассказать ему правду.
Рован пошёл с ней, как всегда, не говоря лишнего. Тия осталась, прижимая к груди пирог – на случай дипломатических переговоров. Привидения пожелали удачи, а лютнист, словно чувствуя настроение, перешёл на минор.
Имперский Совет заседал в здании из белого камня, холодного и гладкого, как вычищенная память. Лиссу провели в зал, где под сводами висели часовые механизмы, отсчитывающие секунды до конца чудес. Верховный Логист сидел на троне, похожем на письменный стол, и перелистывал отчёты.