Фрик приподнял ухо. – Надеюсь, у него не будет похмелья.
К вечеру у дверей таверны появилась женщина в плаще цвета ржавого золота. Она держала в руках дипломат, из которого выглядывал перо и крошечный дракончик с чернильными лапками.
– Ведьма Лисса? – спросила она. – Меня зовут Ильма, я художественный аудитор Империи.
Фрик усмехнулся. – Прекрасно. Теперь ещё и вдохновенных проверяют на профпригодность.
Женщина присела к столу и разложила документы. – Ваша деятельность признана культурно взрывоопасной. Но, учитывая обстоятельства, Империя предлагает компромисс.
– Компромисс с вдохновением? – переспросила ведьма. – Это как договор с ветром: подпишешь – и улетишь.
– Мы не запрещаем вам творить, – сказала Ильма. – Мы предлагаем лицензировать вдохновение. Раз в месяц вы будете подавать отчёт о количестве чудес.
Лисса рассмеялась, но тихо, почти ласково. – И как вы планируете измерять чудеса? В литрах смеха или граммах надежды?
– В условных единицах пользы, – серьёзно ответила Ильма. – Мы должны понимать, что вдохновение не дестабилизирует общество.
– Поверьте, – вмешался Рован, – общество дестабилизируется само, если его лишить смысла.
Пепелок спустился на стол и ткнулся носом в бумаги. От его прикосновения буквы начали шевелиться, выстраиваясь в строки: «Вдохновение не подлежит учёту. Подлежит только жизни». Ильма вскрикнула, уронив перо.
– Вот видите, – сказала Лисса, – у нас даже чернила против регламента.
Женщина вздохнула, но в её глазах мелькнула усталость человека, который давно хотел верить в другое. – Знаете, ведьма, я пришла не для того, чтобы наказать. Я хотела увидеть, почему все эти люди идут к вам. Почему Империя теряет власть, а вы – нет.
– Всё просто, – ответила Лисса. – Я им не обещаю ничего, кроме права быть смешными.
Ильма поднялась. – Тогда я не видела ничего подозрительного. Пусть этот разговор останется неофициальным.
– Благодарю, – сказала ведьма. – А если что, заглядывайте на чай. У нас сегодня десерт из парадоксов.