Лисса рассмеялась, и смех, странным образом, стал громче любого приказа. Он раскатывался по улицам, отражался от стен, вылетал в окна, и даже дирижабль, будто смутившись, завис на месте.
Инспектор поднял голову. – Они не знают, что делать. Смех не прописан в их инструкциях.
– Тогда у нас есть шанс, – сказала ведьма. – Когда власть теряется в радости – значит, ещё не всё потеряно.
Пепелок выпустил в воздух струю огня в форме слова «Свободно», и толпа зааплодировала. Дирижабль попытался развернуться, но от его корпуса отлетел кусок герба – и упал прямо к ногам Лиссы. Она подняла металлический фрагмент, на котором осталась буква «И».
– Империя, – произнесла она. – Теперь просто идея. Осталось решить, хорошая ли.
Рован подошёл ближе. – Что дальше?
– Дальше? – Ведьма улыбнулась. – Дальше утро. А с ним – новая инструкция: «Жить по вдохновению».
Когда дирижабль исчез, площадь снова наполнилась светом и смехом. Люди пели, ели, обнимались, спорили. В воздухе стоял запах горячего теста, дыма и лёгкого озона. Лисса смотрела на всё это и чувствовала, как в груди что-то распускается, тихое, упрямое, живое.
Фрик взобрался на стол. – Дорогие мои, – сказал он, – сегодня мы доказали, что мир можно отремонтировать с помощью ложки абсурда и щепотки смелости. Завтра, конечно, всё снова сломается, но кого это волнует? У нас есть инструменты.
Тия принесла чай и тарелку булочек в форме звёзд. – Всё равно они завтра снова попытаются запретить чудеса.
– Пусть, – ответила ведьма. – Империя пусть занимается запретами, а мы – продолжениями.
Ночь спускалась медленно, оставляя на камнях отблески света. Пепелок уснул прямо на перилах, Рован разговаривал с инспектором, обсуждая, как превратить бюрократию в искусство, а Лисса стояла в тени и слушала, как ветер напевает что-то старое и доброе. Мир, возможно, ещё не знал, что просыпается, но он уже перестал бояться сна. И где-то далеко, за горами, на пустынных дорогах начинали светиться вывески новых таверн – тех, что верили в чудеса.
И каждая из них несла на двери ту самую надпись, что стала девизом эпохи:
«Последний дракон. Завтра снова будет чудо».