Он ушёл, забыв часть своих бумаг на стойке. Среди них оказался странный лист с грифом «секретно»: список объектов, где зафиксированы «неконтролируемые ауры тепла». В числе первых значилась их таверна.
– Ну прекрасно, – сказала Лисса. – Теперь мы официально источник климатических изменений.
– И это зимой, – добавил Фрик. – Экономия на отоплении.
К вечеру в таверну пришли новые посетители – путники, студенты, торговцы. Все хотели просто посидеть, где можно дышать без отчёта. И каждый из них приносил слухи. Говорили, что на юге проросли каменные статуи, на востоке вода в колодцах поёт, а в столице начали исчезать тени, будто устали принадлежать людям.
Рован слушал, делая заметки. – Если всё это правда, то магия не возвращается – она мстит.
– Или напоминает, – сказала Лисса. – Мы забрали у мира право быть странным, а теперь он требует компенсацию.
Вечером, когда гости ушли, ведьма сидела у очага и смотрела, как огонь отражается в чашке. Пламя было беспокойным, почти живым.
– Ты чувствуешь? – спросила она Рована.
– Что?
– Воздух. Он стал гуще. Как будто мир затаил дыхание перед чем-то важным.
Фрик, растянувшийся на подоконнике, зевнул: – Если это снова революция, можно я останусь дежурным по философии?
Вдруг дверь тихо отворилась. На пороге стоял мальчишка, тот самый Нол, теперь уже повзрослевший. В руках он держал ту самую балалайку, но струны светились мягким янтарным светом.
– Я слышал, – сказал он. – Империя ищет тех, кто умеет петь без разрешения.
– И что же ты решил? – спросила ведьма.
– Что пора спеть громче.
Он ударил по струнам, и звук разошёлся волной – не громкой, но настойчивой, как шаг весны по льду. В пламени очага дрогнул свет, а на стенах зашевелились тени – не страшные, а человеческие, словно память о тех, кто смеялся здесь когда-то.
Рован тихо сказал: – Это ведь и есть магия. Простая. Без гербов.
– И без ведомств, – добавила Лисса. – Самая трудная для контроля форма жизни.
Они слушали, как музыка заполняет пространство, и даже Фрик притих, мурлыча в такт. Мир, казалось, снова на мгновение перестал делиться на разрешённое и невозможное.