– Чудеса без предварительного согласования. Но с чувством меры, – ответила ведьма.
После часа споров, обмена репликами и короткого спора о том, сколько граммов юмора считается легальной дозой, комиссия неожиданно выдала разрешение. С грифом: действительно до первой катастрофы включительно.
– Это успех, – сказал Рован, выходя из здания.
– Это начало, – поправила ведьма.
Они вернулись в таверну, где уже ждали люди. Кто-то принёс свёртки, кто-то – истории. Кто-то просто пришёл посидеть в тёплом воздухе, где пахло хлебом и возможностью. И когда за окнами снова пошёл дождь, Лисса подумала, что, возможно, в этом и есть смысл магии: создавать пространство, где можно смеяться без разрешения.
Фрик зевнул, облизнулся и сказал: – И всё-таки я дипломат. Я убедил Империю признать чудо культурным феноменом.
– Иди спи, дипломат, – ответила ведьма. – Завтра мы снова будем незаконно счастливы.
Огонь в очаге вспыхнул, словно соглашаясь, а за стенами таверны ветер донёс запах первых цветов. Мир снова учился быть живым – неловко, шумно, но с надеждой.
Ночь снова застала их в таверне, где тепло спорило с усталостью, а смех пах ванилью и дымом. За окнами дождь барабанил по вывеске «Последний дракон», будто проверял, не осмелится ли кто-нибудь объявить заведение очагом культурного сопротивления. Внутри всё было как обычно: Пепелок пытался грозно рычать во сне, Фрик писал манифест о правах котов, Рован чинил старую лампу, а Тия лепила вареники, уверяя, что тесто поддаётся лишь тем, кто не боится его испортить.
Лисса сидела у стойки с кружкой мятного настоя и рассматривала новую табличку, выданную Империей: «Объект культурного значения, допускающий спонтанные чудеса в рамках благоразумия». Табличка сияла бронзой, но почему-то пахла пылью архива. Ведьма усмехнулась: – Даже бумага теперь верит в чудеса, но только по регламенту.
– Бумага всегда была склонна к мистике, – сказал Фрик, не отрываясь от пергамента. – Она же живёт в страхе перед чернилами.
– А чернила – это эмоции, уставшие молчать, – добавила ведьма. – Поэтому все отчёты пахнут тоской.