Они подошли к краю расщелины. Внизу бил свет – густой, как мёд, золотой и опасный. Всё вокруг вибрировало, словно само время перестало быть уверенным в себе.
Рован сжал руку ведьмы. – Ты уверена?
– Нет, – сказала она. – Но я голодна. А мир – тоже. И, кажется, настало время разделить трапезу.
Она шагнула вперёд, и свет принял её – мягко, как тёплый хлеб. Фрик затаил дыхание, Пепелок замер. В ту секунду земля перестала дрожать. Небо, казалось, вдохнуло впервые за столетие.
Когда всё стихло, над холмом поднялся запах имбиря. Сладкий, домашний, человеческий. Как напоминание, что даже в сердце катастрофы можно испечь пирог.
Глава 8. Где кот стал дипломатом, а ведьма – источником паники среди чиновников
После того, как свет утих, а земля перестала пульсировать, Лисса очнулась на краю воронки, вся в пепле и запахе поджаренного космоса. Рядом валялся Фрик, шевеля усами и бормоча во сне дипломатические фразы вроде «согласно протоколу девяти жизней». Пепелок стоял над ними, делая вид, что всё происходящее – часть тщательно спланированной миссии. Рован пытался записывать наблюдения, но перо у него плавилось, а бумага, кажется, шептала возмущённо: «это выше моего понимания».
Из расщелины всё ещё поднимался слабый свет – теперь мягкий, будто мир наконец устал кричать и перешёл на шёпот. Ведьма с трудом поднялась, стряхнула пепел с волос и пробормотала: «Кажется, я случайно включила весну».
– Весну, – поправил Фрик, поднимаясь, – с побочными эффектами в виде небольшой тектонической истерики.
Пепелок выпустил струю дыма и торжественно объявил: – Я всё рассчитал. Примерно.
– Примерно, – переспросила Лисса. – Это слово, из-за которого цивилизации рушились.
Они стояли на краю вновь ожившей земли. Внизу медленно прорастали зелёные побеги, и даже воздух шевелился как-то по-новому, будто всё живое вспоминало, что можно дышать. Над холмом закружились птицы, которых в этих краях не видели десятилетиями. Мир, казалось, не собирался спрашивать разрешения у Империи.
– Империя это не одобрит, – сказал Рован.