Лисса усмехнулась. – Тогда им придётся арестовать воздух.
Она поднялась, подошла к стойке и поставила книгу на полку, где раньше стояла бутылка с надписью «утратившее актуальность». Теперь полка выглядела почти священно.
В этот момент дверь снова отворилась, и на пороге появился человек в сером плаще. Лицо скрывал капюшон, но голос был знаком.
– Надеюсь, у вас всё ещё подают элем для тех, кто устал быть правильным?
Лисса замерла.
– Мортен.
Он снял капюшон. Лицо осунулось, глаза потемнели, но во взгляде мелькнуло что-то новое – неуверенность.
– Я не пришёл арестовывать. Мне просто нужно понять.
Фрик прошептал: – Великое чудо, он наконец-то заинтересовался смыслом.
Пепелок шепнул в ответ: – Тише. Сейчас редкий миг – инспектор ищет душу.
Лисса налила ему кружку. – Пей. Это не зелье.
Он отпил, и пар поднялся в воздух в форме тонких букв. Они сложились в слово «прощение»
Мортен смотрел, как оно растворяется, и тихо сказал: – Я думал, чудеса – оружие.
– А они просто живут, пока кто-то верит, – ответила ведьма.
Он поставил кружку, встал. – Мне пора. Если узнают, что я здесь, это будет мой последний визит.
– Значит, он должен быть хорошим, – сказала она.
Он кивнул и вышел. Дверь закрылась мягко, будто не хотела нарушать равновесие.
Фрик посмотрел на ведьму. – Он вернётся?
– Вернётся, – ответила она. – Все, кто хоть раз попробовал кофе с совестью, возвращаются.
В таверне снова стало тихо. Лисса подошла к окну – за стеклом вечерел город, улицы плавились в закате, дымовые трубы дышали мягким светом. Где-то далеко слышался смех, как напоминание, что не всё потеряно.
Она достала книгу, открыла на последней странице. Там не было ни слов, ни рисунков, только отражение её самой, но чуть другой – спокойной, чуть старше, с улыбкой, которую она ещё не носила.
Лисса погладила страницу и сказала тихо, почти шёпотом:
– Пусть мир думает, что магия спит. Мы просто даём ей время выдохнуть.