Ночь после заседания выдалась странно тихой. Для столицы – почти кощунственно. Даже фонари, казалось, дышали осторожнее, словно боялись спугнуть этот хрупкий покой. Лисса сидела на ступеньках Министерства Случайностей, укутавшись в плащ и наблюдая, как город отливает янтарным светом, как будто кто-то пролил на каменные улицы старое вино. В руках она держала кружку с остатками чая – тот остывал, но всё ещё пах корицей и дымом. Фрик дремал у неё на коленях, изредка подёргивая хвостом, как будто видел во сне философский диспут между рыбами.
– Странно, – сказала ведьма в темноту. – Мы создали отдел, который занимается непредсказуемостью, и вдруг всё стало спокойно. Может, хаос просто решил взять отпуск.
Фрик не открыл глаз. – Хаос, дорогая, никогда не отдыхает. Он просто делает вид, что спит, чтобы люди начали творить глупости добровольно.
Лисса усмехнулась. – Тогда завтра начнётся новая эра. Мы же с утра планируем провести реформу случайностей.
– Какой ужас, – сонно сказал кот. – Империя не переживёт структурированный абсурд.
Она посмотрела на звёзды – те сверкали лениво, словно наблюдали за экспериментом, исход которого им уже известен. Ветер нёс запахи ночного города: свежеиспечённый хлеб, мокрую брусчатку, немного магической пыли и – где-то вдалеке – догорающий факел у ворот дворца. Всё казалось зыбким, но живым.
Утро началось с визита Рована. Он вошёл, как обычно, не постучав, и принес с собой запах холодного железа и мокрого плаща. На его лице было выражение человека, который ночью пережил три засады и один внутренний конфликт.
– Доброе утро, – сказала Лисса. – Или плохое, если судить по выражению твоих бровей.
– Скорее бюрократическое, – ответил он. – Совет прислал нам проверяющего.
– Они только вчера нас утвердили, – вздохнула ведьма. – Быстро же они начали сомневаться в собственных решениях.
– Это Империя, – сказал Фрик, потягиваясь. – Здесь сомнение – форма государственного культа.