На следующее утро в зале заседаний стояли стулья в форме вопросительных знаков, а вместо документов Лисса разложила детские рисунки, письма и фотографии. Когда комиссия вошла, во главе с седым канцлером, она спокойно сказала:
– Вот результаты нашей работы.
– Где отчёты, таблицы, графики? – спросил один из членов совета.
– Перед вами, – ответила она. – Это лица людей, которые перестали бояться невозможного.
– Но как измерить эффективность смеха? – раздражённо уточнил канцлер.
– А вы попробуйте не смеяться, когда всё рушится, – сказала ведьма. – Вот и будет вам метрика устойчивости.
Молчание повисло в зале. Кто-то кашлянул, кто-то уронил ручку. А потом канцлер вдруг улыбнулся. Старо, неловко, как человек, разучившийся радоваться.
– Оставьте себе ваше министерство, ведьма. Похоже, Империи наконец нужно место, где можно быть немного живой.
Когда заседание закончилось, Лисса вышла на улицу. Ветер трепал афиши на стенах, на которых крупными буквами было написано: «Министерство Случайностей – ваш надёжный источник непредсказуемости».
Она засмеялась. Рован стоял рядом, держал две чашки. Одна – с кофе, другая – с чем-то, что вспыхивало золотом.
– Что это? – спросила она.
– Новый сорт напитка. Бариста уверял, что он «меняет вкус в зависимости от настроения».
Лисса отпила и тихо произнесла: – Тогда сейчас на вкус он как победа с привкусом глупости.
Фрик хмыкнул. – Идеальное сочетание для Империи.
Они смотрели, как солнце медленно опускается за крыши, и город сияет мягким светом. Где-то далеко мальчишка запускал бумажный змея, и тот вдруг вспыхнул голубым пламенем, не сгорая. Лисса улыбнулась:
– Видишь? Случайности теперь летают свободно.
– И кто-то же их будет регулировать, – заметил Рован.
– Конечно, – ответила ведьма. – Мы. Но очень небрежно.