В столице было шумно, как в перекипевшем супе: сверху пласты парадных речей и героических лозунгов, снизу тихое бульканье базаров, где народ обсуждал свежие слухи о ведьме, ставшей государственным советником. Газеты печатали её портреты, где Лисса выглядела то угрожающе, то вдохновляюще, в зависимости от того, кто платил за полосу. Она, между тем, сидела за длинным столом в новеньком кабинете, окружённая кипами бумаг и трёхлитровым чайником, потому что знала: бюрократию нельзя победить мечом, но можно медленно размягчить кипятком и сарказмом.
Первым, кто пришёл к ней «по чудесному делу», оказался юный чиновник с глазами, полными уважительного ужаса. – Госпожа советник, к вам поступила жалоба. Отдел лицензирования метаморфоз утверждает, что один из граждан превращает своих соседей в кактусы без разрешения.
Лисса вздохнула. – А есть доказательства?
– В качестве доказательства заявитель приложил три кактуса. С подписями.
Фрик, удобно устроившийся на шкафу, прокомментировал: – Зато порядок, кактусы не шумят и почти не жалуются.
– Ладно, – сказала ведьма. – Передайте отделу, что природная оборона от глупости не подлежит лицензированию. Пусть живут.
После этого пошёл поток посетителей – кто с просьбой о разрешении на полёт во сне, кто с жалобой, что домашний чайник начал цитировать философов. Лисса отвечала всем одинаково спокойно, но с лёгким поддёвом. «Если чайник думает, значит, в доме появился собеседник», – писала она в постановлении, подписывая его ароматным пятном от заварки.
Однако истинное испытание началось, когда в кабинет вошла Делия – инспектор по контролю над чудесами и ревностная служительница порядка. Её шаги звенели, как колокольчики на похоронах дисциплины, а папка в руках была толще целого тома мифов.
– Ведьма Лисса, – произнесла она тоном, будто выговаривала диагноз, – Совет обеспокоен вашим свободным толкованием указов. Вы приравняли магические аномалии к проявлениям человеческой души. Это опасный прецедент.
– А разве душа не самая древняя аномалия? – спокойно спросила ведьма.
Делия поджала губы. – Мы говорим о фактах, не о метафорах.