Фрик зевнул. – А вот теперь у нас точно проблемы. Потому что смех заразен.
И Лисса подумала, что да – пусть заразен. Пусть Империя, уставшая от контроля, наконец чихнёт.
Смех, как оказалось, обладает скоростью распространения, которой позавидовал бы любой пожар. Когда Лисса засмеялась, звук этот не умер в воздухе – он отразился от каменных стен, проскользнул по ветру, зацепился за слухи и полетел дальше, перелетая через мосты, дворы и каналы, как обезумевшая чайка, несущая на крыльях не весть, а воспоминание о свободе. Люди, услышав этот смех, сперва насторожились, потом улыбнулись – робко, будто нарушая закон, а потом уже открыто, громко, по-настоящему, словно тело само вспомнило, что умеет радоваться.
Имперские стражи растерялись. Им объясняли, что чудеса – это угроза, а тут чудо смеялось. На площадях смех гудел, в тавернах дрожал, как пламя над котелком, и даже из-под масок чиновников кое-где вырывались сдавленные хихиканья.
В школе профессора Ломаря свет горел до утра. Лисса сидела у окна, вглядываясь в огни, что рассыпались по долине, как следы звёзд. Фрик подбрасывал в камин клочки старых указов, комментируя каждый: «Вот это – “Декрет о допустимых эмоциях”. Гори, родимый, а то скука заразна». Тия убаюкивала Случайность, который, похоже, наконец поверил, что драконы тоже имеют право на сон без геройства. Мейран записывал происходящее в толстую тетрадь. «Если нас сотрут, пусть хотя бы останется чернила».
Рован стоял у двери, слушая ночной ветер. – Они идут, – сказал он тихо. – Ветры несут звук шагов.
– Пусть приходят, – ответила Лисса. – Мир слишком долго слушал молчание. Пора услышать ответ.
-–
К рассвету долина уже дышала, как живое существо. По холмам катились волны света – не от солнца, а от тех, кто просыпался и начинал смеяться. Люди вспоминали забытые шутки, говорили старые поговорки, пели песни, считавшиеся «непрактичными». Профессор Ломарь вышел на порог и, глядя на всё это, только пробормотал: – Так вот она, революция. Без манифестов, без барабанов, просто хохот в неподходящее время.
Фрик подмигнул. – Самое подходящее время – когда запрещено.