свой образ жизни.
— Вот как? Во всяком случае, внешне он вам весьма идет. Так неожиданно видеть вас с длинными волосами…
— Я и сама удивилась! — вмешалась мама. — То всегда коротко стриглась, а тут на тебе. Хотя, на мой взгляд, ты, Вика, выглядишь с такой гривой точно как ведьма.
— Спасибо за комплимент, мамочка! — когда надо, умею изобразить чудо-дочь. Вот только Баронет у дверей моей квартиры действует мне на нервы. По-моему, это и мама почувствовала.
— Да что же мы все у порога стоим! — воскликнула она. — Калистрат Иосифович, пожалуйте!
Я со змеиной улыбкой глубокого превосходства наблюдала за той магической борьбой, которую, незаметно для простого глаза, вел Баронет с системами защиты моей квартиры. А еще я видела, что он боится — вдруг защита сработает агрессивно и нам с мамой придется стать свидетелями его полной аннигиляции.
“Впус-с-стишь меня, ведьма? — раздалось в моем мозгу змеиное шипение. — Хватит из-с-деватьс-с-ся, я ведь тоже не из-с-с-с терпеливых!”
“Зачем тебе нужно в мой дом?”
“Ты в опас-с-с-ности”.
“Разумеется. Когда ты рядом”.
“Дура. Нам надо серьез-с-с-с-но поговорить”.
“Тогда где угодно, но не в моем доме. Этого порога тебе не переступить”.
“Еще раз-с-с-с ты дура, но я с-с-согласен”.
— Вы уж извините меня, Татьяна Алексеевна, за то, что в данный момент не могу воспользоваться вашим приглашением, — рассыпался в самых любезных извинениях этот окаянный змей. — Но в другой раз — обязательно. А сейчас, понимаете ли, спешу ужасно. Приглашен на заседание закрытого общества любителей инкунабул, там сегодня специалист из Кельна читает доклад о специфике пагинации в первых изданиях Гуттенберга…
— О! Надеюсь, это не что-то неприличное?! — игриво воскликнула мама. Товарищ подполковник налоговой полиции! Вы с кем это вздумали кокетничать, да еще на глазах у дочери?!
— Нет, нет, уверяю вас, сугубо научные изыскания. Кстати, вы, Вика, как специалист в области книге, не составите мне компанию?
“Идем”.
“Иду. Только не думай, что я тебя испугалась!”
— С огромным удовольствием! Пагинация — моя любимая книговедческая тема!
Мама выпроводила нас, успокоенная заверениями, что я скоро вернусь. Уже на улице Баронет попытался взять меня под руку. Напрасно. Я просто поставила себе защитный барьер.
— Вот как? — удивился он. — Ну, это уже не ведьмак из Киева работал, это уже свое. Откуда взяла Силу, ведьма?
Мы как раз выбрались из лабиринта жилых кварталов и шли по старинному чугунному мосту через разлившуюся по весне реку. Было сумрачно и безлюдно. Я оперлась о парапет и стала смотреть на неспешно текущую воду. Баронет стоял рядом.
— Ты не ответила на мой вопрос, Вика…
Я посмотрела на воду пристальнее. Мне ведь дана над ней власть. Власть — это то, что лучше всяких слов отвечает на вопросы.
Под моим взглядом речная вода совсем замерла, потом заблестела коркой льда. Потом лед стал еще толще — грязновато-белый, с темными вкраплениями коряг и рыбы. А потом он начал лопаться на куски с грохотом и треском. Даже мост слегка задрожал.
— Понятно, — спокойным тоном отреагировал на это Баронет и зевнул. От его зевка лед начал съеживаться, таять, и через какие-то две минуты река под мостом обрела свой первоначальный вид.
Я погладила ладонью чугунный парапет.
— Какой мрачный, примитивный узор, совсем у людей нет вкуса, — посокрушалась я и принялась крутить из толстых чугунных полос изящные витые спирали.
Баронет полюбовался на дело рук моих и заметил:
— Чугун вообще ассоциируется у меня с чем-то плебейским, он не отражает сияния человеческой души. То ли дело — золото!
И парапет и пропыленный мост теперь сияли густым маслянистым блеском настоящего червонного золота.
— Так много золота — мещанство и дурновкусие, — заявила я и хотела уж было броситься с парапета в полет, точно гордый буревестник, черной молнии подобный, но бесстрастный сухой голос Баронета остановил меня:
— Довольно баловства, ведьма. Мне кажется, я все понял.
И теперь я могла без страха смотреть в его немигающий змеиный глаз.
— Ты прошла Обряд Тринадцати.
— Да.
— Ты получила Силу и Имя. В этом я сейчас убедился. Только это не означает, что у тебя теперь меньше проблем.
— Вы — первая из них?
Он мелко засмеялся.
— Я? О, нет, ты не представляешь, насколько глубоко ты заблуждаешься. И не смотри на меня таким ненавидящим взглядом. Я не хочу с тобой драться, ведьма. И не собираюсь переходить тебе дорогу, куда б ты ни шла.
— Может, вы еще и в союзники напроситесь? Если в любовники не вышло?
— Ах змейка, змейка… Больно жалишь разбитое сердце брошенного