в раю.
Если плохо — жди хорошего,
Песню не предай свою.
Долго ли, коротко ли шла Акулина, уж и светать начало. И тут слышит она какой-то звон, да не поймет, где он. Вышла она на опушку и видит: сидит на кусте бузины птица невиданной красы, крыльями встряхивает, а крылья у нее так и звенят, словно колокольчики.
— Ты кто? — спросила Акулина, подойдя к птице.
— Ну ты странная! — опять зазвенела перьями птица. — Кто ж меня не знает? Я птица счастья завтрашнего дня! Вишь — прилетела, крыльями звеня! Хочешь, тебя выберу?
— Куда? — удивилась Акулина.
— Не куда, а кем, — терпеливо пояснила птица. — Можешь быть королевой красоты. Или великой волшебницей.
— Нет, — прервала птицу Акулина. — Можно, я лучше останусь сама собой. И еще. Я хочу вернуться в свое время.
— А чем тебе здесь не жизнь? Тут же сплошная сказка!
— В том-то и дело… В сказке жить — не мед-пиво пить.
— Хорошо, — согласилась птица счастья. — Тогда держи мое перо и думай про свой дом. Там ты и окажешься.
Все кругом завертелось, закружилось, и… оказалась Акулина (теперь уже Марина) в своем собственном доме и в своем времени. Обрадовалась она и пошла в университет на занятия, писать курсовую работу на тему русского и иностранного фольклора. А так как была Марина просто красавица, в нее влюбился молодой кандидат филологических наук и сделал ей предложение. Сыграли они свадьбу и стали жить-поживать, научные степени наживать…”
— Чш-ш, сказитель, — я тихо дернула мужа за руку. — Пойдем. Дети уже спят.
— Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец! — Авдей закончил уже на автопилоте и покорно дал увести себя из детской.
Когда мы улеглись в постель, я сонно прижалась к мужу, ощущая полный покой и умиротворение. Ладонью провела по его груди и почувствовала, что оцарапалась.
— Что это? — я подцепила серебряную подвеску на цепочке. В серебро был оправлен маленький алмазик, странной, чем-то знакомой мне формы…
— Это талисман, — Авдей поправил цепочку, и я больше не стала спрашивать. Потому что вспомнила, как точно такие же алмазы сыпались из глаз Инари, когда она плакала.
— Спокойной ночи, любимый, — беззвучно прошептала я.
И не услышала ответа.
Наутро Баронет восстал против того, чтобы Марью и Дарью отводили в сад.
— Объявляю спецоперацию! — провозгласил он. — Налет на магазины с целью фронтальной закупки елочных украшений! Скоро Новый год, а вы даже ни в одном глазу!
— Деда, деда, — запрыгала Дашка. — А что значит “фронтальная”?
— Это значит, что у вашего деда крыша поехала, — прокомментировала решение супруга Татьяна Алексеевна.
— Мам, зачем ты так… В самом деле, хватит воевать. Пора и о празднике подумать. Давайте устроим грандиозную елку, пригласим старых друзей, наготовим тазики с салатами…
— Елку я беру на себя, — авторитетно заявил Баронет, собственноручно одел внучек и отправился с ними опустошать магазины. Вот что бывает, когда магу заняться нечем…
— Хорошо же! — едва за магом с внучками захлопнулась дверь, сердито воскликнула мама. — Я тоже найду, чем заняться.
— Мам, да с чего ты взъелась на мужика? — спросила я, задумчиво пережевывая мюсли.
— Мы не виделись сколько! Мог бы больше внимания уделить жене!
— Ой, мам, ты требуешь от мужчины невозможного.
— Конечно! Вот если бы твой Авдей…
— Мой Авдей изменил мне с моей лучшей подругой. И, как видишь, все живы. И даже, по мере возможности, счастливы…
(Следует отметить, что этот разговор происходил между мной и мамой при закрытых дверях кухни.) Что делал в это время Авдей, я не знаю, скорее всего, дремал, обдумывая сюжет нового романа… Или думал об Инари.
— Вика, — у мамы округлились глаза. — И ты ему простила такое!
— Будем считать, что я взяла пример с Хиллари Клинтон.
— Да?.. Интересная позиция.
— Ничего особенного. Просто… Я его люблю.
— Милая! Можно тебя на минуточку!
— Мам, извини, муж зовет.
Я вошла в кабинет, прислонилась к стеллажу с книгами и вопросительно посмотрела на Авдея:
— Проблемы?
— Да, ужасные проблемы! Уж-жасные! — с этими словами Авдей принялся меня целовать и шептать:
— А ты не можешь сделать так, чтобы твоя мама ушла в магазин. Часика на три?
— Вика, я в магазин! — крикнула мама. Стукнула дверь.
— Видишь — могу. А три часа нам точно хватит?
… Трех часов не хватило. Но, видимо, родственники или действительно решили оккупировать все возможные магазины, или оказались чрезвычайно деликатными людьми.
— Авдей, уже темнеет, а они где-то шляются. Я волнуюсь. Девчонки наверняка замерзли, как сосульки!
— Все будет хорошо, Вика.
Ох, вот умеют мужчины успокаивать