к этому моменту прибежавшая из кухни, увидела громадный пласт штукатурки с оборванными зубьями дранки, похоронивший под собой Машину кровать, и пронзительно закричала.
— Не волнуйтесь! — услышала она. — Маша жива и в безопасности.
Среди облаков оседающей на пол побелки Вика увидела Романа, стоящего у окна и крепко держащего на руках бесчувственную Машу.
— Что здесь было?! — простонала природная ведьма и бросилась к дочери…
“Что это со мной?!” — испуганно вздрогнула Даша. Ей показалось, что она на какое-то мгновение потеряла сознание. Руки дрожали, во рту пересохло, и все тело словно оплела паутина противной слабости. Даша провела ладонью по лбу. Лоб был мокрым от пота.
“Господи, какой ужас! Какой стыд! — вспомнила Даша о жестоком своем пожелании в адрес сестры.
Нельзя же так распускаться! Это унизительно! Маша больна, а я веду себя как последняя дрянь…”
Даша встала и, пошатываясь, пошла к магазину “Фрукты”, блестевшему вывеской прямо за сквериком.
“Я куплю Даше ее любимых маниол. Да, и земляничного джема”.
При этом у Даши возникло странное ощущение, что с ней произошло нечто такое, от чего джемом уже не откупиться.
… Пока Даша выбирала самые спелые маниолы, в квартире Белинских происходило нечто, напоминающее театр военных действий.
Авдей, на момент падения потолка находившийся в издательстве для подписания очередного договора, бросил все и примчался домой, едва Вика позвонила ему на сотовый и отчаянно прокричала в трубку: “Мейдей!”. Теперь Авдей, Вика, вампир и Маша сидели в гостиной, затравленно поглядывая по сторонам, словно ожидая, что случится очередная катастрофа. В комнате девочек шумно суетилась бригада ремонтников, вызванная для ликвидации потолочного обвала. Другая бригада задумчиво снимала с петель массивные двери, гадая, чем это можно было так пропороть пятимиллиметровую стальную обшивку…
— Вика, как все было? — спросил Авдей. Зареванная Вика, стиснувшая в объятиях зареванную же Машу, указала на вампира:
— Он спас, он и расскажет… Я не могу. У меня нет сил…
Авдей вопросительно поглядел на вампира. Веснушчатый подросток ответил ему взглядом, в котором сквозил мрачный опыт прожитых веков.
— Покушались на жизнь вашей дочери, — сказал вампир Кадушкин.
Прозвучало это как-то высокопарно, автоматически отметил про себя Авдей.
— Кто?
Вампир нервно поправил очки. Посмотрел на писателя и ведьму.
— Вы действительно хотите это знать?
— Да уж, будьте любезны, введите в курс дела! — Авдея кольнуло неприятное ощущение, что он по сравнению с этим мальчиком выглядит куда более инфантильно. — Своих врагов надо знать в лицо…
— Этого врага вы, к сожалению, знаете…
— Я не могу в это поверить! — воскликнула Вика.
— Придется… — тихо произнес вампир.
— Довольно недомолвок. Роман, поговорим как мужчина с мужчиной. Итак, кто сотворил такое с моей дочерью?
— Ее сестра. Авдей опешил.
— Даша?!
Вампир склонил голову в знак согласия.
— Нет, это невозможно, — заговорил Авдей. — Дашка, конечно, крепкая девчонка, но чтобы обрушить потолок, какая силища нужна! Да и зачем…
— Ты не понял, Авдей, — с безнадежным отчаянием в голосе заговорила Вика. — У Даши есть Сила. Она не то что потолки — жилой квартал развалить может… Она меня щелчком пальцев пополам сломает. Наша дочь — ведьма!
Авдей посмотрел на вампира. Тот кивнул, подтверждая правоту Викиной реплики.
— Я понял это еще с момента знакомства с Дашей, — медленно, словно подбирая слова, произнес Роман Кадушкин. — У нее душа, словно заснувший вулкан: снаружи все спокойно и прочно, а внутри… Лава клокочет. Знаете, Вика, почему ваша дочь так яростно отрицала магию, так презрительно относилась к вашей ведьмовской природе? Потому что она чувствовала, как ей на самом деле этого хочется. Волшебства. Магического всесилия. Она не верила этому и сопротивлялась собственным желаниям.
— И хочется, и колется, и мама не велит… — припомнилась Авдею старая поговорка.
— Похоже на то. Моя… мое отношение к Марии стало искрой, от которой взорвался пороховой погреб Дашиных стремлений. Она посчитала, что я должен предпочесть ее сестре… Но уверяю, Даша меня не интересует ни в каком амплуа. Если я и общался с ней, то исключительно исполняя долг вежливости…
— Зачем ты вообще встал на нашем пути, вампир?! — горестно сказала Вика. — Ты двести лет носишь на себе проклятие нежити. И носи дальше! Мои дочери — живые люди, какое дело тебе до живых?! Или для тебя это развлечение, заменяющее кровь?
— Нет, — построжев, сказал веснушчатый вампир и выпрямился в кресле. — Я не настолько