настроения официантки мороженое там отсутствовало.
— Облом, — вздохнула ведьмина дочка. — Вот почему все так в жизни бывает: только чего-нибудь захочешь, как обязательно этого не будет!.. Помню, как-то присмотрела себе классную юбочку и с продавцом договорилась, а прихожу на следующий день с деньгами — облом! Продали!
— Это еще не самое огорчительное, что может быть в жизни, — заметил вампир. — Маша, если хочешь, мы можем поехать в ресторан. Тебе там понравится.
Конечно, надо было отказаться и вернуться домой с купленным хлебом. Но Роман смотрел как-то настойчиво-умоляюще, и Марья согласилась.
Вампир тормознул проезжавшую мимо “ауди”, даже не поднимая руки.
— К центру “Парадиз”, пожалуйста, — сказал он водителю.
Центр “Парадиз”, в который помимо ресторана входили еще аквапарк, бассейн, солярий, боулинг, варьете и прочие удовольствия, Машу просто потряс: родители стойко противились раннему вовлечению детей в круговорот сладкой жизни. Поэтому Маша никогда еще не была в ресторане (официальные банкеты в честь папы не считаются), а Дарья вообще игнорировала подобные заведения, поскольку считала себя выше всего земного.
Зеркальный зал со стеклянными столиками, фонтанами и маленьким водоемом, в котором плавали лилии, был почти пуст.
— Потрясно! — прошептала Машка. Инстинктивно она взяла за руку своего спутника: если уж их — в пыльных кроссовках, драных джинсах — и выпрут из такого великолепия, то вместе.
— День добрый, Роман Аркадьевич!
… Из-за зеркальной ширмы выплыл мужчина во фраке и, широко улыбаясь, направился к двум подросткам потрепанного вида. Марья тихо ойкнула.
— А вы сегодня не один, Роман Аркадьевич… Какая у вас очаровательная спутница! Обедать будете? Накрыть в отдельном кабинете?
— Нет, — отмахнулся веснушчатый очкарик от навязчивого сервиса. — Мы на балконе посидим. Очень жарко.
— Пожалуйте!
Роман с Марьей “пожаловали”. Балконом оказалась стеклянная терраса с прохладным кондиционированным воздухом. Небольшой овальный столик и два плетеных кресла с высокими спинками словно ждали нашу парочку.
Роман шепнул что-то подошедшей официантке, та расплылась в улыбке, закивала и через пять минут поставила на столик две хрустальные вазочки с мороженым, высокие бокалы с чем-то, похожим на полосатое желе, клубнику со сливками и тертым шоколадом…
— И цветы для девушки. За счет заведения. — Официантка, подмигнув вампиру, водрузила на столик корзинку с великолепными чайными розами, от одного вида которых у Маши (мальчики еще не дарили цветов ей!) перехватило дыхание, и она пожалела, что на ней надето не какое-нибудь бальное платье, а старые шорты и майка, совершенно не подходящие к роскоши “Парадиза”…
— Тебя здесь знают, — полувопросительно-полуутвердительно сказала Марья, принимаясь за мороженое.
— Да. Я часто бываю здесь с отцом. Не для того, чтобы есть, а так: встречи с заказчиками. Положение обязывает.
— А чем ты занимаешься? — спросила Марья и тут же выругала себя за глупость: чем еще может заниматься вампир, кроме охоты на невинных жертв. Несмотря на то, что у него аллергия на кровь. Аллергия еще ни о чем не говорит. Тех двух парней он убил и даже не почесался…
Однако ответ прозвучал неожиданно:
— У нас семейная фирма “Кадушкинъ и Сынъ”. Производство элитной офисной и домашней мебели по индивидуальным заказам. Отец почти три столетия занимается мебелью. Начинал он вообще как простой столяр-краснодеревщик. Со временем сделал карьеру, создал собственную фирму. Потом привлек к этому и меня. Я закончил Академию художеств, позднее, уже в настоящее время, изучил дизайн, графику, проектирование. И теперь делаю эскизы столов, комодов, диванов… Кстати, видела обстановку президентского кабинета в Кремле? Папина работа.
Маша слушала это с нескрываемым удивлением. Как же так! Вампир, дитя Тьмы, должен заниматься чем-то особенным, демоническим. Прятаться в склепах и пугать прекрасных девственниц! Заманивать доверчивых клерков под сумрачные своды древних замков и доводить их до умопомешательства диктовкой своих мемуаров! Но мебель… Что может быть зловеще-романтического в диване? Разве только скрип…
Вампир, наверное, прочел Машкины мысли.
— Я понимаю, — сказал он, — тебе это неинтересно. Но я же говорил — я не правильный вампир.
— Почему неинтересно. Очень даже… Просто странное… занятие.
— Не хочется обижать отца, поэтому я ему и помогаю. А для себя я рисую. Немного…
— Пейзажи? — с видом разбирающегося в живописи человека спросила Марья. Один из папиных друзей был художником.
— И пейзажи. Но в основном — иллюстрации