это ему только предстоит.
Опять этот странный голос! Только теперь кажется, будто это говорят стены самой пещеры.
Я обернулась и увидела джентльмена, недавно посетившего мой сон и уведшего Ярослава на борт легендарного корабля-призрака. Скелеты почтительно, но без холопского подобострастия расступались перед ним, постукивая тазовыми костями.
— Кто вы? — излучая глазами ультрафиолет, спросила я.
Прежде чем он ответил, я уже знала, кем он не является. Однако то, что твой предполагаемый собеседник не подпадает ни под какой раздел классификации известной мне нежити, одновременно и успокаивало и настораживало.
— Я хранитель “Летучего Голландца”. Моя задача — отыскать капитана, который встанет у штурвала этого корабля. Я нашел капитана.
Я покосилась на спящего Славку-капитана, все еще сомневаясь, действительно ли он мой сын. Потом посмотрела на Авдея и вздохнула:
— Это бред какой-то. Магик-психоз. Скелеты-матросы, “Летучий Голландец”… Ущипните меня, я проснусь, может быть.
— Мадам, вам ли быть в печали! — приветливо заклацал челюстью Григорий. — Прошу вас и вашего супруга до стола. Посидим, выпьем, закусим — и все будет светло и ясно, как в солярии моего далекого потомка Ленчика Паршевко!
— По-моему, невежливо отвергнуть приглашение этих славных парней, — рассудил конформист Авдей.
— Ай, спасибо! Вот уже двести лет никто не называл нас славными парнями!
И мы расселись за роскошным столом, стараясь шумливыми разговорами не разбудить будущего капитана “Летучего Голландца”.
Прежде чем приступить к радушно предложенной трапезе, я на всякий случай протестировала пищу на предмет ее истинного состояния, чем вызвала в скелетах приступ гордой обиды:
— Мадам, вы нам не доверяете! Ваша профессия, конечно, наложила на вас отпечаток, как таможенник свою лапу на контрабанду, но есть же пределы… Вы шо же думаете, нам угодно вас и вашего уважаемого супруга травить, как клопов в матраце? — развыступался Константин, гордо выпячивая вперед похожие на шпангоуты ребра.
— Можете не сомневаться, все здесь свежее, натуральное и даже прошедшее санитарный контроль! — поддакнул вежливый скелет по имени Ашот Сурикян. — Ни в одном ихнем йогурте вы не найдете столько живых и полезных для организма культур, как, допустим, вот в этом нашем простом черноморском крабе!
Он указал на покоящегося в корзинке краба и предложил Авдею угоститься. Муж не заставил себя долго упрашивать: в отличие от меня, он был голоден и возжелал попробовать упомянутого краба. Краб, видимо, тоже желал. Цапнуть Авдея за протянутый палец. И краб свое желание удовлетворил.
Авдей замахал укушенным пальцем, стряхивая с него увлекшегося краба, и когда тот благополучно вернулся в свою корзинку, сказал:
— Да уж, чего-чего, а жизни в этом деликатесе действительно хватает! Здесь есть какая-нибудь менее агрессивная пища?
К тому моменту я чистила персик, уже разделавшись с двумя спелыми кистями винограда сорта розовый мускат.
— Кушай, дорогой! — я протянула мужу половинку персика.
— И по-вашему, мадам, это пища для настоящего, полного сил мужчины, которому надо восполнять жизненные ресурсы своего великолепного организма? — прошепелявил скромно сидящий в углу стола скелетик со вставной челюстью и засаленной ермолкой на черепушке. — Мсье, послушайте старого рэбе: потребляйте кошерную пищу. Не угодно ли — курица с тертым сыром, колбаска…
Я придирчиво обнюхала тарелку с курицей и передала ее мужу. Тот не стал дожидаться повторного приглашения.
— А что же вы и ваши люди, то есть… ваша команда, ничего не едите? — обратилась я к неулыбчивому хранителю корабля-призрака.
— А как, мадам? — вместо него вклинился в разговор Константин. — Если у нас хорошие челюсти, это еще не означает, что у нас все тип-топ с пищеварением…
Да и для поддержания бодрости духа нам это не требуется. А вот это — просто необходимо!
С этими словами расторопный скелет легко подхватил тяжелую бутыль. За темным стеклом что-то густо и тяжело плеснуло, словно деготь.
— Наполним бокалы! — воскликнул Константин, и в подставленные золоченые кубки из бутыли медленной аристократической струей потекло темно-бордовое вино, за один аромат которого все виноделы мира прозакладывали бы душу.
Я взяла бокал, чуть покачивая плещущуюся в нем жидкость, чтобы полнее ощутить букет.
— Что это за вино?
— Мы называем его “Душа Одессы”, и, поверьте, мадам, нигде, ни в каком самом дорогом ресторане его вам не подадут. Только у нас! Только в Приюте Забытых Капитанов! Прозит!
— Ваше здоровье!
Да, такого нам с мужем нигде еще пить не доводилось.