наблюдали бы за полетом птицы,
наступили бы на муравья, зарабатывали деньги себе на жизнь,
делая то, что им не по душе, — я поморщился. — не слишком
длинно?
Он кивнул.
— Длинно — не то слово. О’кэй, как вы надеетесь
произвести на мир впечатление?..
Я вылез из-под самолета и сел в тени под крыло.
— А как насчет того, что я разрешу миру жить так, как
он выберет сам, и разрешаю себе жить так, как выберу сам?
Он улыбнулся мне счастливой улыбкой.
— Это слова настоящего мессии! Просто, прямо,
афористично и не отвечает на вопрос, пока кто-нибудь не
возьмет на себя труд как следует над этим подумать.
— Давай попробуем еще, — мне доставляет удовольствие
следить за тем, как работает мой мозг.
— Учитель, — сказал он, — я хочу быть любимым, я добр, я
поступаю с другими так, как мне бы хотелось, чтобы они
поступали со мной, но у меня нет друзей, я одинок. Что ты
ответишь на это?
— Сдаюсь, — развел я руками, — у меня нет ни малейшей
идеи, что тут можно сказать.
— Ч_т_о?
— Ну, Дон, можно отделаться какой-нибудь шуткой, чтобы
оживить атмосферу. Невинной шуткой для смены настроения.
— Атмосферу оживлять нужно тоже осторожно… Для людей,
которые приходят к тебе, проблемы эти не шутки и игры, если
только сами не высоко просвещены, и таким образом не знают,
что являются своими собственными мессиями. Если тебе задают
вопрос, будь любезен на него ответить. Попробуй пару раз
сказать «сдаюсь», и ты быстренько окажешься горящим на
костре.
Я встал в гордую позу.
— Ученик, ты пришел ко мне за ответом, и ты получишь
его. Золотое правило здесь неупотребимо. Как бы тебе
понравился мазохист, который бы обращался с другими так, как
бы ему хотелось, чтобы другие обращались с ним? Или если бы
на его месте оказался поклоняющийся богу крокодилов,
жаждущий быть заживо брошенным в яму с аллигаторами?.. Даже
тот самый добрый самаритянин, с которого все началось…
Почему он решил, что человек, которого он нашел лежащим на
дороге, непременно желает, чтобы его раны обмыли оливковым
маслом? А что, если этот человек решил использовать
спокойные минуты, чтобы ради разнообразия исцелить себя
духовно? — мне казалось, что мои слова звучат убедительно. — если
даже изменить это правило на «поступай с другими так,
как им бы этого хотелось», то мы все равно не сможем узнать,
как кто угодно, кроме нас самих, хочет, чтобы с ними
поступали. На самом деле для того, чтобы применить правило
со всей честностью, его необходимо сформулировать так:
п о с т у п а й т е с д р у г и м и т а к, к а к
в ы с а м и х о т и т е с н и м и п о с т уп
а т ь. Повстречайте того же мазохиста, и, вооружившись
этим правилом, вы не будете обязаны стегать его кнутом
просто из-за того, что этого будет хотеть он, а не вы. Не
придется вам сталкивать в яму и поклонника крокодилов, — я
посмотрел на него. — опять слишком длинно?
— Как всегда, Ричард. Если ты не научишься быть
кратким, ты потеряешь девяносто процентов своей аудитории.
— Ну и что из того? — огрызнулся я. — пусть даже я
потеряю в с ю свою аудиторию. Я знаю то, что я знаю, и
говорю то, что я говорю. Если я не прав, меня это не
трогает. Десять минут полета — три доллара, деньги вперед!
— Знаешь, что? — Шимода встал, отряхивая соломинки со
своих голубых джинсов.
— Что? — обидчиво спросил я.
— Учеба закончена. Ну, как ты чувствуешь себя в роли
учителя?
— Чертовски растерянно.
Он посмотрел на меня с неуловимой улыбкой.
— Ты начинаешь привыкать, — сказал он.
«Вот тест,
Чтобы вы могли выяснить,
Завершена ли ваша миссия в этой
Жизни на земле:
Если вы живы,
Значит нет.»
16.
Скобяные лавки всегда похожи на длинные коридоры с
полками, уходящими в бесконечность.
Я бродил по магазину Хейуорда в поисках болтов и гаек
на 3/8 и стропных зажимов для тормозных башмаков заднего
колеса флита. Шимода терпеливо дожидался меня, ему, конечно,
ничего этого не требовалось. Я подумал о том, что вся
экономика пошла бы прахом, если бы все так же, как он,
создавали все, что им нужно, из мысленных форм и воздуха и
делали бы ремонт без запасных частей, не прикладывая рук.
Я нашел с полдюжины нужных мне болтов и шел обратно к
прилавку, когда услышал вдруг тихую лютневую музыку,
доносившуюся из какой-то спрятанной акустической системы.
Это довольно странно для городка с населением в четыреста
человек. Звучали «зеленые рукава», мелодия, знакомая мне еще
с детства.
Выяснилось, что это было неожиданно