Твоя жизнь, я полагаю, меняется и приходит в
смятение с изменением политики общего рынка, если мандатный
обзор дел говорит о потере 50 процентов капиталовложений
акционеров? Ты живешь в одном мире с гастролирующим
шахматистом? Первая игра в конце недели в Нью-Йорке. Если в
Манхэттене тебя ждут Петросян, Фишер, Браун и приз в
полмиллиона долларов то что ты делаешь в этом поле на
окраине Мэйтлэнда, штат Огайо? Что ты здесь делаешь? Твои
самые насущные проблемы — это разрешение фермера на полеты,
уход за мотором фирмы киннер и смертельный страх перед
грозой с градом. Ты и твой флит 1929 года, сколько еще людей
живет в твоем мире? Ты говоришь, четыре б и л л и о н а?
Ты пытаешься утверждать, глядя мне в глаза, что четыре
биллиона людей не живут своими собственными изолированными
четырьмя биллионами жизней? — он говорил так быстро, что
задыхался.
— Я уже чувствовал вкус гамбургеров с плавленым
сыром… — сказал я.
— Прошу прощения. Я бы с удовольствием угостил тебя. Но
увы, это дело закончено, забудь об этом.
Хотя я в последний раз обвинил его в том, что он не
существует в этом мире, я еще не скоро понял слова, которые
прочитал в тот день в книге:
«Если
Некоторое время
Вы попытаетесь быть вымышленной личностью,
Вы поймете, что
Вымышленные люди
Зачастую более реальны, чем
Люди с телами
И бьющимися сердцами.»
13.
«Ваша совесть
— Не что иное,
Как мера
Честности вашего эгоизма.
Внимательно прислушайтесь
К этому.»
— Мы все свободны делать то, что мы хотим делать, — сказал
он в ту ночь. — это просто, ясно и очевидно, не правда
ли? Ну не прекрасный ли это способ управления вселенной?
— Почти. Ты забыл одну маленькую деталь, — сказал я.
— О?
— Мы все свободны делать то, что мы хотим делать, при
условии, что мы своими действиями не причиним боли другим, — добавил
я. — я знаю, что ты имел в виду, так что же ты сразу
не сказал?
Из темноты до меня донесся звук шагов, я быстро
взглянул на него.
— Да, похоже, что кто-то…
Он встал и ушел в темноту. Вдруг я услышал, как он
рассмеялся и произнес имя, которое мне не удалось
расслышать.
— О’кэй, — сказал он. — нет, мы будем вам рады… Что
же вы там стоите, правда, просим вас к нам на огонек…
Ему ответил голос с сильным акцентом, не русским, не
чешским, скорее, с трансильванским:
— Спасибо, но мне не хотелось бы вас стеснять.
Мужчина, которого дон привел к нашему костру, выглядел
для среднего запада довольно необычно. Маленькая, стройная
волкоподобная фигура, пугающая взор; он был одет в вечерний
костюм, черный плащ, подбитый красным шелком, и лакированные
ботинки. При свете костра он чувствовал себя неловко.
— Я проходил мимо, — сказал он, — мне ближе идти к дому
через поле.
— Неужели? — Шимода не верил ему, зная, что он лжет, и
в то же время едва сдерживал смех. Я ничего не понимал.
— Располагайтесь поудобнее, — сказал я, — не можем ли
мы вам чем-нибудь помочь? — на самом деле я сказал это чисто
из вежливости; он был мне настолько неприятен, что мне вовсе
не хотелось, чтобы ему было удобно.
Он посмотрел на меня с безнадежной улыбкой, от которой
на меня повеяло холодом.
— Да, вы можете мне помочь. Мне это очень нужно, иначе
я не стал бы и просить. Можно, я попью вашей крови? Совсем
чуть-чуть? Это моя пища, мне нужна человеческая кровь…
Может быть, все дело было в акценте, он не слишком-то
хорошо владел английским, но я вскочил на ноги так быстро,
как мне уже давно не приходилось этого делать, от этого
движения в огонь полетели стебельки.
Мужчина отступил. Вообще-то я спокойный человек, но я
неплохо сложен и, наверное, выглядел грозно.
— Простите, сэр! Простите! Пожалуйста, забудьте об
этом! Но дело в том, что я…
— О чем вы говорите? — я приходил все в большую ярость,
потому что мне было страшно. — вы, собственно, кто такой? Вы
что? В_а_м….
Шимода перебил меня прежде, чем я успел вымолвить это
слово.
— Ричард, наш гость говорил, а ты прервал его.
Пожалуйста, сэр, продолжайте, простите моего друга, он
несколько нетерпелив.
— Дональд, — сказал я, — этот тип…
— С п о к о й н о!
Я так удивился, что замолчал и с испугом и изумлением
смотрел на мужчину, выхваченного из темноты светом костра.
— Пожалуйста, поймите меня правильно. Я вовсе не хотел
родиться вампиром. Это для меня большое несчастье. У меня
нет друзей. Но каждую ночь я должен выпивать немножко своей
крови, иначе