Мертвый ужас прикоснулся к сердцу Живого, – лед к раскаленному камню. Краем уха слышал – не слышал шелест, шаг; краем глаза видел – не видел, как сзади подошел кто-то и сел на камень рядом.
5.
Было лет десять назад: Иосиф, строительных дел мастер, с Иисусом, подмастерьем, чинили потолок в загородном доме римской блудницы из города Сепфориса. Проходя однажды мимо стоявшего у окна в спальне, большого круглого, гладкой меди зеркала, заглянул в него Иисус нечаянно и увидел Себя. Сколько раз видал Свое отражение в чистом, окруженном цветами и травами, зеркале горных источников, или в темной глубине колодцев, где, рядом с Лицом Его, таинственно мерцали дневные звезды, и не боялся – радовался. Но в этом зеркале было не то: узнал Себя и не узнал. «Это не Я, это он. Другой», – подумал, и в страхе бежал, и долго потом боялся проходить мимо зеркала, и никогда в него не заглядывал.
6.
Знал и теперь, сидя на камне, что, если взглянет на сидящего рядом, то увидит Себя как в зеркале: волосок в волосок, морщинка в морщинку, родинка в родинку, складочка одежды в складочку. Он и Не он – Другой.
– Где он, где Я?
– Где я, где Ты?
– Кто это сказал, он или Я?
– Я или Ты?
– Meschiah – meschugge, meschugge – meschiah! Мессия безумный – безумный Мессия! – шелестел, шептал можжевельник, как Иисусовы братья шептались, бывало, по темным углам Назаретского домика.
– Где я, где Ты? Я или Ты? Никто никогда не узнает, не различит нас никто никогда. Бойся его, Иисус; не бойся меня – Себя. Он не во мне, не в Тебе, – он между нами. Хочет нас разделить. Будем же вместе, и победим – спасем его…
Сколько времени Мертвый шептал, шелестел. Живой не знал: сорок ли мигов – сорок ли вечностей?
Темное сверканье все ослепительней, синяя синь ядовитее, смраднее тлен, внятнее шепот.
– Я устал. Ты устал, Иисус; один за всех, один во всех веках-вечностях. Жаждущий хочет воды, Сущий хочет не быть – отдохнуть, умереть – не быть…
Вдруг затих, и в тишине послышался шорох, шепот иной, снизу, оттуда, где узкая, черная, в меловой белизне горы, зияла щель, адово устье – подземный рай; как бы вздох облегчения пронесся в мире.