Смешной Вова
Россия. 20-ый век.
Я, на первый взгляд, обыкновенный ребёнок лет десяти. Надо мной все издеваются, ведь я не понимаю даже простые понятия. В школе меня спрашивают: «Два плюс два?», а в моей голове возникают круги и палочки. Я отвечаю, что думаю, но вижу лишь недоуменный взгляд преподавателя. Я не такой, как все, моя голова будто бы сломана.
Меня называют: «Смешной Вова», или просто: «Дурак», а я остерегаюсь их, да и вообще, боюсь всех людей. Мама часто бьет меня из-за того, что ненавидит мою глупость и еще из-за того, что совсем не помогаю по хозяйству, ведь у меня буквально всё летит из рук. Потом она плачет в углу и молится. Сам хочу плакать, но не могу, будто даже для слёз не хватает интеллекта. Я готов бить себя, лишь бы стать хоть чуточку способнее.
От меня и моих проделок все устают, и всё, что мне остается делать, – это рыбачить на заросшем пруду за селом. Ты никому не нужен, – говорит мне внутренний голос и осознавая это, я высиживаю голодным весь день с утра до ночи, смотря на поплавок и воду. Иногда попадаются рыбёшки, которых я, будучи голодным, жадно ем сырыми.
И вот я лезу в пруд, особо не думая, что делаю, желая с этим покончить. Опустившись на дно, я не хочу всплывать. Сердце бьется всё чаще. Сами собой с пузырями вырываются слова: «Вот так», а из глаз проступают горячие слезы, и я позволяю воде заполнить мои лёгкие…
Вспышка красного света перед глазами и темнота…
Какого же было моё удивление, когда, снова оказавшись в коридоре, я понял, что это был не сон. И вот я на исходной позиции, но теперь позади кто-то стоит и протыкает взглядом…
Я обернулся. Вдалеке стоял здоровяк, являющийся настолько высоким, что своей головой доставал до потолка коридора, а его широченные плечи касались обоих стен по краям. На нём был синий, надетый на голое тело, комбинезон, который буквально трескался по швам под натиском массивного тела. Подойдя ближе, он представился: «Моё имя Гнед, и я главный по наказаниям здесь. Ты провинился опять». Я был вне себя от такого обвинения и недоумённо спросил:
– Что я сделал?
– Умирать по своей воле здесь не разрешается! Ты должен отправиться в Ад для обдумывания своего поведения.
– О нет, надеюсь ты не о том месте, где я вечность ползал без мозгов?
– Сожалею.
– Прошу тебя, нет. Не сваливай меня туда, – молил я, упав в его массивные ноги.
– Извини. Правила, – с грустью ответил он.
– В аду невозможно мыслить, чтобы что-то обдумывать, – выпалил я.
– Зато есть несколько секунд после. После наказанья ты получишь шанс всё понять, только не забудь о цели и не суди других – это основной закон игры. Ты не забудешь, я верю.
Резко оборвав свою речь, он хладнокровно отшвырнул меня от своих ног, щёлкнул пальцами и…
В этот раз всё прошло довольно гладко и быстро, и я, конечно же, догадываюсь, почему. Он всё-таки пожалел меня, помог мне!
Вспомнив слова Гнеда и понимая, что всё забуду в предстоящей роли, я прокричал, стоя в коридоре: «Да пусть трясётся моё тело, когда я осужу кого—либо».
Едва я договорил, как меня ослепила ярчайшая вспышка голубоватого света, после чего я созерцал уже знакомый мне процесс…