«… Я б вас заставил плакать: от благодати чересчур меж нами.
«От благодати плакать, не от горя, ─ так говорит Певец прекраснейшей из песен;
«И от того незамутнённого сердечного волненья, которого источник мне неведом,
«Как от того мгновенья чистого у моря, когда вот-вот возникнет бриз вечерний…»
Так говорил человек моря, взяв слово человека моря,
Так славословил, славословя свою любовь и вожделенье к морю
И со всех концов лиющийся поток ─ по направленью к морю ─ из ручейков незримых наслажденья…
«Это ─ история, которую я расскажу, и это ─ история, которую будут слушать;
«Это ─ история, которую я расскажу так, как и подобает ей быть рассказанной,
«И от такой благодати будет она рассказана, что все непременно возрадуются:
«Да, история, которую хотят услышать, ещё не думая о смерти,
«И, в раскрывшейся свежести своей, пусть такой-то и войдёт она в сердце человека без памяти, ─
«Нежданной милостью, ─ словно вечерний бриз, возникший там, где река сливается с морем, и где дрожат в сумерках береговые огоньки.
«Из тех же, кто её услышит, под необъятным сидя деревом печали,
«Немного будет таковых, кто с мест своих не встанет и вместе с нами, улыбаясь,
не отправится в густые папоротники детства, раздвигая смело молодые листья смерти.»