— он распадается. Следовательно, конец есть разделение. С Богом будет то, что не может не быть. Остальное погрузится в небытие. Когда иерархически низшее навяжет себя среднему — лишь Свыше сможет придти спасение.
Значит, — проблема эсхатологии в нас, в нашей иерархии ценностей. От нас зависит будущее России — Православия — христианства — человечества -Вселенной. Это реализм категорического императива Канта (»поступай так, как если бы твоя воля стала бы законом для всей Вселенной, чья история начинается лишь с этого момента»). Эсхатологическое уточнение кантовской формулы таково: если твоя воля, будучи злокачественной, действительно станет законом для всей Вселенной, — то история Вселенной этим моментом закончится…
Христианство в цивилизации досуга
До некоторой степени утешительно было бы считать, что антихрист некоей неотразимой магической силой насильно навяжет себя людям18. Но в том-то и особенность последней исторической трагедии, что «народы со всею охотою сделаются его союзниками» [А1]19. А для того, чтобы человечество само сделало такой выбор, — в его повседневной жизни должно быть что-то, что подталкивало бы его к подобному волеизъявлению. Антихрист может быть избран и признан только в том случае, если его система ценностей еще до его явления стала господствующей. На смену Евангелию, официально все еще чтимому, приходит иной идеал — и вместе с ним на место человека заступает Масса, умерщвленная своим идеалом. «Так к полному удовольствию нашей современной печати совершится последний фазис христианства и заключатся судьбы всемирной истории. Настанет «хилиазм», «1000 лет» блаженства, когда будут писаться только либеральные статьи, произноситься только либеральные речи, и гидра «национализма» будет раздавлена… Скучновато. Ах, канальственно скучновато везде…»20
В том царстве антихриста, которое описывает Апокалипсис, у человека будет свобода: выбирать того или иного кандидата, купить эту марку холодильника или иную. Но вертикали не будет. По верной мысли Г. Померанца, «само обращение к Богу создает вертикаль, создает новую степень свободы — вверх. Без иерархии высоты свобода неполна — есть только топтанье вправо-влево, вперед-назад»21. Мир, в котором нет вертикали, нет иерархии ценностей, — это мир пошлости. Все занижено. Все плоско. Все одинаково. Обо всем можно судить и рядить одномерно. Мы и наши моды — мерило всего. И человек забывает, что он призван к служению. Он забывает, что жить можно только ради того, за что не страшно