Особое откровение принесло изучение антипелагианской полемики IV-V веков. Пелагианские споры представляют собой один из важнейших богословских конфликтов в истории христианства, определивший церковное понимание благодати, свободной воли и спасения на многие столетия вперед. Однако в православной среде эти споры либо замалчиваются, либо излагаются крайне тенденциозно, что приводит к серьезным искажениям в понимании сотериологических вопросов.
Труды Августина Гиппонского, Проспера Аквитанского, Фульгенция Руспийского и других западных отцов открыли передо мной совершенно иную картину древнецерковного богословия. Эти авторы с исключительной ясностью и глубиной раскрывают учение о предопределении, о полной испорченности человеческой природы после грехопадения, о монергическом характере спасения. Их богословие не является «западным нововведением», но представляет собой последовательное развитие апостольского учения, засвидетельствованного в Священном Писании.
Соборные определения также свидетельствуют в пользу монергической сотериологии. Диоспольский собор 415 года, Карфагенские соборы 416 и 418 годов, Оранжский собор 529 года – все эти церковные ассамблеи недвусмысленно осуждали пелагианство и утверждали учение о благодати как единственной причине спасения. Оранжский собор особенно важен, поскольку его каноны были утверждены папой Бонифацием II и стали обязательными для всей церкви.
Переводы новых текстов Григория Великого, Льва Великого, Целестина I открыли дополнительные аспекты древнецерковной сотериологии. Эти папы, признаваемые святыми и в православной традиции, последовательно защищали августиновское понимание благодати против различных форм полупелагианства. Их послания и трактаты демонстрируют непрерывность антипелагианской традиции в западной церкви.