издевательских орнаментов, открыто высмеивающих искусство, которому
подражали. Мы бросились бежать прежде, чем уяснили себе, что же все-таки
увидели, прежде чем наш мозг опалило знание, из-за которого никогда уже нам
не будет на земле покоя!
Направив свет обоих фонариков на распростертые тела, мы поняли, что
более всего встревожило нас в этой жуткой груде тел. Не то, что жертвы были
чудовищно растерзаны и искалечены, а то, что все были без голов. Подойдя еще
ближе, мы увидели, что головы не просто отрубили, а изничтожили каким-то
дьявольским способом — оторвали или скорее отъели. Кровь, темно-зеленая,
все еще растекавшаяся лужицей, источала невыносимое зловоние, но теперь его
все больше забивал новый, неведомый запах — здесь он ощущался сильнее, чем
прежде, по дороге сюда. Только на совсем близком расстоянии от поверженных
существ мы поняли, где таится источник этого второго, необъяснимого запаха.
И вот тогда Денфорт, вспомнив некоторые барельефы, живо воспроизводящие
жизнь Старцев во время перми, сто пятьдесят миллионов лет назад, издал
пронзительный, истошный вопль, отозвавшийся мощным эхом в этой древней
сводчатой галерее со зловещей и глубоко порочной резьбой на стенах.
Секундой позже я уже вторил ему: в моей памяти тоже запечатлелся
старинный барельеф, на котором неизвестный скульптор изобразил покрытое
мерзкой слизью и распростертое на земле тело обезглавленного Старца; это
чудовищные шогготы убивали таким образом своих жертв — отъедая головы и
высасывая из них кровь; происходило это в годы их неповиновения, во время
изнурительной, тяжелой войны с ними Старцев. Высекая эти кошмарные сцены,
художник нарушал законы профессиональной этики, хотя и изображал события,
уже канувшие в Лету: ведь шогготы и последствия их деяний явно были
запретным для изображения предметом. Несомненно существовало табу. Недаром
безумный автор "Некрономикона" пылко заверял нас, что подобные твари не
могли быть созданы на Земле и что они являлись людям только в наркотических
грезах. Бесформенная протоплазма, до такой степени способная к имитированию
чужого вида, органов и процессов, что копию трудно отличить от подлинника.
Липкая пузырчатая масса… эластичные пятнадцатифутовые сфероиды, легко
поддающиеся внушению послушные рабы, строители городов… все строптивее…
все умнее… живущие и на земле и под водой… и все больше постигающие
искусство подражания! О, Боже! Какая нелегкая дернула этих нечестивых
Старцев создать этих тварей и пользоваться их услугами?!
Теперь, когда мы с Денфортом воочию увидели блестящую, маслянистую
черную слизь, плотно обволакивающую обезглавленные тела, когда в полную силу
вдохнули этот ни на что не похожий мерзкий запах, источник которого мог себе
представить только человек с больным воображением — исходил он от слизи,
которая не только осела на телах, но и поблескивала точечным орнаментом на
грубо и вульгарно переиначенных картушах,— лишь теперь мы всем своим
существом прочувствовали, что такое поистине космический страх. Мы уже не
боялись тех, четверых, которые сгинули неведомо где и вряд ли представляли
теперь опасность. Бедняги! Они-то как раз не несли в себе зла. Природа
сыграла над ними злую шутку, вызвав из векового сна: какой трагедией
обернулось для них возвращение домой! То же станет и с остальными, если
человеческое безумие, равнодушие или жестокость вырвут их из недр мертвых
или спящих полярных просторов. Звездоголовых нельзя ни в чем винить. Что они
сделали? Ужасное пробуждение на страшном холоде в неизвестную эпоху и,
вполне вероятно, нападение разъяренных, истошно лающих четвероногих,
отчаянное сопротивление, и, наконец, в придачу — окружившие их неистовые
белые обезьяны в диковинных одеяниях… несчастный Лейк… несчастный
Гедни… и несчастные Старцы. Они остались до конца верны своим научным
принципам. На их месте мы поступили бы точно так же. Какой интеллект, какое
упорство! Они не потеряли головы при встрече с неведомым, сохранив
спокойствие духа, как и подобает потомкам тех, кто изображен на барельефах!
Кого бы они ни напоминали внешним обликом — морских звезд или каких-то
наземных растений, мифических чудищ или инопланетян, по сути своей они были
людьми!
Они перевалили через заснеженные хребты, на склонах которых