После быстрых водных процедур, остановилась перед зеркалом. В отражении тёмные волосы в полном беспорядке, голубые глаза, красные от усталости и перенапряжения. Лицо выглядело усталым. Хотелось только одного – добраться до кровати.
Голова уже почти не соображала, когда направилась в спальню. Но в тот момент, когда шагнула в темноту комнаты, за моей спиной что-то проскочило. Мелькнуло, будто тень, будто сгусток воздуха прорезал пространство.
Тело бросило в озноб. Мозг лихорадочно начал подкидывать варианты: мышь? Сквозняк? Или… кто-то ещё? Сонливость испарилась мгновенно, сердце колотилось, все органы чувств обострились до предела.
Интуиция подсказывала: в этой квартире я не одна. Какова вероятность, что это был вор?
Пройдя на кухню и, дрожащими руками открыв ящик, взяла нож. Ладонь тут же вспотела, металл казался тяжёлым, непривычным. Сделав глубокий вдох, я направилась туда, где почувствовала странное движение. Но там – никого. Пустота.
Зато в углу, который показался мне странным ещё с самого начала, я увидела нечто. Чёрное, как провал. Силуэт, похожий на большую собаку. Оно не шевелилось, но ощущение было таким, будто оно… пыталось спрятаться. Словно знало, что я смотрю.
– Ты же в курсе, что не сможешь мне навредить? – резко тишину разрезал хриплый, устрашающий шёпот. Звук шёл из того самого проклятого угла.
Тревога и паника мгновенно поднялись и рвались наружу.
Пока я направляла нож на непонятное существо и пыталась понять, что делать дальше, оно резко переместилось на диван и разочарованно вздохнуло. Серьёзно?! Оно разочаровано???
Я продолжала следить за каждым его движением, а он постепенно стал напоминать сгусток чёрной материи. Темнота клубилась и, в конце концов, передо мной на диване сидел молодой человек, которому на вид было не больше лет тридцати. Единственное отличие от обычного человека – красные глаза. Во всем остальном он ничем не отличался. Его серая рубашка, была загнута до локтей, верхние пуговицы были расстёгнуты. Это придавало ему шарм несерьезности. Русые волосы, были аккуратно подстрижены.
Его нисколько не смущал тот факт, что его так пристально изучают, казалось, ему было на это все равно.