Поскольку клиника Ольги теперь специализировалась не только на выполнении гособоронзаказа, но и на обслуживании частных клиентов в такой деликатно-интимной сфере как воскрешение умерших, то у неё появились знакомые из среды весьма обеспеченных людей – высокопоставленных госслужащих, влиятельных предпринимателей, успешных представителей творческой интеллигенции и просто сверхбогатых рантье, формально управляющих благотворительными и финансовыми фондами, унаследованными от богатых родственников. Оказалось, что поддержание новых связей очень ко многому обязывает, и прежде всего – к более высокому уровню потребления.
Глава 2
Конечно, Ольга ни на мгновение не забывала, что своим внезапно возросшим благосостоянием она обязана Алексею, который когда-то по причинам, о которых она могла только догадываться, выбрал именно её клинику для реализации созданных им программ потребностей и эмоций по совершенствованию беспилотных дронов и быстрому восстановлению личности у воскрешённых людей.
Его мотивы стали понятнее, когда однажды Алексей рассказал ей предисторию того момента, когда они встретились в её кабинете руководителя клиники «Снежана». Как он, после гибели на фронте и воскрешения в военном госпитале, вернувшись домой, восстанавливал и собирал по крупицам свою былую психическую идентичность по сохранившимся после его смерти соцсетям и другим документам. Как-то, разбирая свои старые школьные тетради, он обнаружил целый ворох детских и юношеских рисунков и очень удивился этим документальным свидетельствам собственного изобразительного таланта.
Воодушевлённый этими рисунками, Алексей взял авторучку с простым карандашным грифелем и принялся рисовать на одном из чистых, пожелтевших от времени листов сначала дом, потом дерево, затем девушку, но получались всё какие-то каракули, пальцы не слушались, ручка скользила по бумаге не туда, куда надо, линии разъезжались, изображения получались угловатыми и примитивными, и не было в них в той вдохновенной лёгкости и изящества, как в прежних рисунках. В отчаянии он сломал тонкий кончик выдвижного грифеля, бросил ручку, но вскоре опять вернулся к рисункам и попытался, глядя на один из созданных им когда-то карандашных портретов незнакомой девушки, срисовать его на чистый лист.