Девочка-Любочка, мамочка милая,
как, Бога ради,
так получилось, что ты очутилась
в страшной блокаде?
Нет уже матери, нету отца.
Младшие сёстры лежат,
ожидают конца.
Любочка, Настенька, Ниночка —
вы мои бедные!
Воровка обманом украла у Любки
карточки хлебные…
Хотели устроить маленький пир:
хлебушка вволю —
потом будет мир.
Девочка-Любочка, мамочка милая,
или мне снится?
Идёшь по сугробам, к шестнадцатой линии,
в сторону больницы.
Может, возьмут, может, спасут?
Младшие сёстры лежат —
скоро помрут.
Вот медсестра, попроси, попроси её,
чтобы забрали!
– Нет, мы не можем без карточек… —
голос печален.
Порядок такой осаждённого города…
Сотнями мрут
от мороза и голода.
Девочка-Любочка, мамочка милая!
Темень и снег.
Чуть потеплей у больничных дверей,
и ты видишь во сне:
В белом, высокий, а взор, словно солнце,
крикнул: впустить!
Значит, мама спасётся…
Любочка, Любка, Любаха, Ивановна —
мама моя,
чудом ты выжила, и, благодарная,
выжила я.