§
Откровение связано с структурой сознания и ступенями сознания. Уже этим определяется существование ступеней откровения. Ступени откровения, излияние божественного света соответствует изменениям в структуре человеческого сознания, разным направлениям духа и разным ступеням раскрытия духа. В раскрытии ступеней откровения меняется не только человек, но меняется и мир, наступают новые эпохи в самой первожизни, во вселенской жизни духа. Откровение ветхозаветное, ограниченное сферой жизни еврейского народа, соответствует ступени ветхозаветного древнееврейского сознания. Свет откровения изливается лишь в соответствии с вместимостью сознания, с раскрытостью природного человека для духовного мира. Я. Бёме говорит, что Божья любовь в темной стихии преломляется как Божья ярость, как испепеляющий огонь. Бог в себе, в Божественной Троичности, есть бесконечная любовь, но Он может быть воспринят как ярость стихией, отпавшей от Бога и не вмещающей любви. Древнееврейский, ветхозаветный образ Ягве есть лишь экзотерическое откровение Божьего образа в темной природной стихии. Но и внутри самого ветхозаветного откровения существуют свои стадии. Первоначальное, натуралистическое откровение Божества еврейскому народу было политеистическим, как и у всех языческих народов. Монотеизм есть плод более позднего периода духовного развития еврейского народа. Лишь впоследствии и задним числом было закреплено для прошлого монотеистическое сознание. Но и внутри откровения единого Бога существуют разные стадии и ступени. Откровение Моисея есть совершенно другая историческая эпоха, чем откровение пророков. Сознание Единого Бога национальным еврейским богом есть совершенно иная стадия откровения, чем сознание Единого Бога Богом вселенной, Богом всех народов. И ветхозаветное еврейское сознание прошло через стадии языческого политеизма и натуралистического национализма. Должен будет совершиться глубокий духовный кризис у пророков, еврейское сознание должно будет пройти через индивидуализм, через отрыв от национальной родовой религии, через те духовные процессы, которые отразились в книге Иова, в книгах Соломона, и наряду с затвердением религии закона и торы должна будет возникнуть напряженная апокалипсическая атмосфера, и на почве индивидуализма должно будет народиться чувство вселенскости в эллинистическую эпоху, прежде чем образуется духовная почва для излияния света новозаветного откровения. Это есть очень сложная история сознания, сложная история духа, отражающая борения духа, углубление и расширение духовного опыта. Все динамично тут, нет никакой статики. И всегда в высшую стадию откровения входит духовное творчество предшествующей стадии. Откровение всегда предполагает процессы развития в мире и человечестве, динамическое движение сознания снизу.
Такие же процессы духовного развития происходили и в мире языческом. И там человечество в изменениях структуры своего сознания, в расширениях и углублениях своего опыта готовилось к принятию Христова света – центрального события в духовной жизни мира. В великих духовных событиях эллинского язычества, в дионисизме, в орфизме, в мистериях, в греческой трагедии, в греческой философии, у Гераклита, Пифагора, Платона, совершалось преодоление языческого натурализма, развивалось сознание, раскрывался дух. И в язычестве были прорывы духовного мира. Язычество имеет свои стадии откровения божественного. Жажда воскресения у египтян, дуализм персидского религиозного сознания, обличение зла, неправды и тщеты природного мира в религиозном сознании Индии – все это очень важные моменты в истории духа, в развитии сознания, моменты откровения божественного в мире. Но и в самом христианстве есть ступени откровения, возрасты, эпохи христианства, разные эоны в судьбах христианского мира. Разная глубина и полнота христианской истины вмещается разными структурами сознания и разными ступенями духовности. И это не может быть отожествляемо с степенью достижения христианского совершенства и христианской святости. Есть не индивидуальные, а всемирно-исторические возрасты христианства, есть разные ступени развития сознания и раскрытия духовности, которые совсем не покрываются индивидуальным достижением святости. Есть духовное и душевное совершенство, духовная и душевная святость, есть эзотерическое и экзотерическое сознание. Христианская истина открывается в динамическом, творческом процессе, и этот процесс не закончен еще в мире и не может быть закончен до конца мира. Раскрытие христианской истины в мире и человечестве предполагает вечную динамику человеческого сознания, вечное творческое напряжение духа. И новозаветное откровение все еще подавлено природой ветхого Адама, ветхозаветно-языческими формами сознания. Мир духовный не окончательно прорвался в мир природный. Бесконечное ущемлено конечным. Сокровенное и таинственное раскрывается экзотерически. Потому и христианство в мире все еще долго, слишком долго остается как бы ветхозаветным христианством, языко-христианством. Библейское откровение и символически изображенный в нем космогонический и антропогонический процесс понимаются все еще ветхозаветно, а не новозаветно. Христианство в огромной своей части все еще остается законническим христианством, оно преломлено в природном человеке, как религия закона, а не религия благодати и свободы, оно приняло подобие природной жизни этого мира с ее неотвратимыми законами. Самая тайна изливаемой благодати натурализируется, объективируется, рационализируется, понимается по аналогии с действующей в природном мире силой. Это мы видим в очень яркой и организованной форме в католическом богословии. Христианство проходит как бы через законнический, ветхозаветно-языческий фазис своего развития и раскрытия. Пророческий дух в христианстве отрицается. Христианство превращается в статическую, застывшую систему в богословских доктринах, в канонах, во внешнем церковном строе. Церковь представляется достроенным зданием, с возведенным на вершине куполом. Бесконечность духовного мира закрывается. Господствовать начинает христианское законничество и фарисейство. Творческий динамизм сознания вызывает страх, и ему ставятся преграды. Церковные христиане нередко сходятся с позитивистами в статическом понимании природы сознания и в постановке непреодолимых границ сознания.