34. Сделав все эти необходимые пояснения, вернемся к Платону и совершенной им ошибке (когда всякой зримой вещи незримо сопутствует ее умопостигаемая сущность или идея). Следствием ошибки Платона стало смешивание в одно понятие умопостижения и естественно-научного исследования, а точнее – поглощение изучения природы ее умопостижением, неминуемо превращающимся в пустозрение. Исследование материи природы (или, что одно и то же – самой Природы) считалось чем-то необязательным или в лучшем случае вторичным, ведь суть ее – в идее, ее-то и надо постигать. Любопытно отметить и то, что уже во времена Платона возник спор о том, есть ли идеи у вещей, сотворенных самим человеком. Сам Платон считал, что – есть, однако следующие за ним мыслители полагали, что Платон скорее говорил об идеях исключительно для природных вещей, а не рукотворных. Можно предположить, что Платон колебался в этом вопросе, платоники же решили его однозначно – в пользу идей исключительно для природных вещей5. Да, они решили этот вопрос именно так – хотя Платон недвусмысленно (и справедливо) говорит об идее кровати6 в «Государстве», но это бы еще ладно – однако ведь и сам диалог в своей основе посвящен рассмотрению феноумена Государства – я употребляю именно слово «феноумен» (конечно, тогда никто его не употреблял), потому что сам характер рассмотрения говорит об этом – когда в начале диалога рассматривается идея Справедливости самой по себе, а потом рассуждающие обращаются к исследованию государства – как чего-то, где справедливость и должна себя ясно обнаружить. В этом и есть суть феноумена – он порождается на основе идеи (ноумена), но идея эта может изучаться лишь через то, как она себя проявляет в реальности – уже не как чистый ноумен, но как феноумен – как воплощенная в материи идея.