– Она очень сильная, можешь не сомневаться, поможет обязательно, – сказала знакомая. – На себе испытала, запиши адрес.

Целительница жила в обыкновенной панельной пятиэтажной «хрущевке». Я поднялся на второй этаж в подъезде, пропахшем кошками, со стенами, расписанными неизвестными малолетними художниками и позвонил. Обитую дерматином дверь открыл благообразный старик с висячими седыми усами.

– Здравствуйте, мне… э-э… на прием, – сказал я, преодолевая чувство неловкости.

Старик молча кивнул и провел меня в дальнюю комнату. Целительница оказалась плотной старухой небольшого роста, одетой в черный халат из атласной ткани и с белым платком на голове, повязанным по типу банданы. На покрытом морщинами смуглом лице неожиданно ярко блеснули глаза чистой небесной голубизны.

– Присаживайся, сынок, – сказала она низким спокойным голосом, указывая на стул, стоявший посреди комнаты.

Я огляделся. Комната как комната, на стенах обои с цветочками, из мебели был только стул, на который я уселся, еще большой кожаный диван. В углу небольшой стол, где лежала всякая интересная всячина: большая красивая морская раковина,  стеклянные призмы и пирамидки, множество других непонятных мелких вещей, православные и буддийские иконы, стоявшие на краю стола вдоль стены. Выделялся среди других вещей шлем из темного металла с рогами, вроде того, что носили викинги в исторических фильмах.

Целительница присела на диван напротив меня и некоторое время молча смотрела на меня. В руках у нее были четки из темного дерева.

– Что болит, милый? – спросила она, наконец.

– Да вот, давление у меня, сердце… – сказал я. В этот момент я на самом деле плохо себя чувствовал, пульс зашкаливал за сто ударов, это точно, слегка кружилась голова.

– Снимай рубашку, – велела целительница.

Она подошла, встала сбоку, склонилась ко мне и положила мягкую и теплую ладонь на левую сторону моей груди. Я вздрогнул.

– Ничего, ничего, сиди спокойно, – сказала она.

Некоторое время ничего не происходило, потом я с удивлением ощутил, как биение пульса постепенно замедляется. Потом она положила руку мне на макушку и подержала там несколько секунд. Странное чувство покоя, умиротворения, наполнило меня. Я уже и забыл, что может быть так спокойно. Вспомнилось детство, и как рука матери гладила меня по голове перед сном.

– Вот и хорошо, – сказала она, отнимая руку и возвращаясь на диван. – Ты  на прием к врачу ходил?

– Ходил.

– Ну и что там тебе сказали?

– Сказали давление повышенное, тахикардия и выписали таблетки разные, целых три вида,  – сказал я. – Больничный дали.

– Пил таблетки?

– Пил…

– И что, помогло?

– Что-то не сильно помогло, – расслабленно сказал я, наслаждаясь чувством умиротворения и покоя, которое снизошло на меня после прикосновения ее руки.

– Да, – со вздохом сказала она. – Они только и знают, что назначать таблетки.

Она встала, зажгла свечу и поставила ее на край стола передо мной.

– Смотри на огонек.

Я послушно уставился на пламя свечи, целительница между тем вернулась на диван, прикрыла глаза, начала что-то шептать, перебирая четки. Иногда она делала паузу, как будто прислушиваясь к невидимому собеседнику, потом кивала и продолжала.

– Хорошо, все ясно, – наконец сказала она. – Где работаешь?

– На руководящей работе.

– Работа нервная, конечно. Но это не причина твоей болезни. Он сказал мне, что причина в детстве. Что-то случилось с тобой в детстве, и вот только сейчас это дает о себе знать. Но все еще поправимо.

Целительница подошла ко мне, достала из кармана халата небольшую по виду золотую монету.

– Сиди спокойно, – сказала она, прижимая монету большим пальцем к правой стороне моей груди и начала двигать монетой по кругу, через короткие промежутки сильно прижимая ее. Через некоторое время я понял, что она двигает монетой по спирали. Между тем я продолжал наслаждаться чувством покоя, которое усиливалось с каждым нажатием монеты. Похоже на «шиацу» – японский точечный массаж, подумал я.

– Это не «шиацу», – сказала целительница, дойдя до середины груди. – Похоже, но принцип немного другой. Она нажала последний раз прямо посередине груди и спрятала монету. –  Они думают, что могут вылечить людей таблетками. Это неправильный путь. В русском языке есть слово «исцелять» – это значит делать человека целым. Ты просто потерял целостность, сынок, и мы ее сейчас попробуем восстановить.

Я был немного ошеломлен.

– Не удивляйся и посиди спокойно.

Она встала рядом и положила ладонь мне на спину между лопаток.

– Что чувствуешь? Холод или тепло?

Рука была почему-то очень холодная по сравнению с тем первым ощущением, когда она положила мне ладонь на грудь.

– Холод, – сказал я.

Она отняла руку, но я чувствовал, что целительница отвела руку от спины на несколько сантиметров, потому что продолжал ощущать холод от ее ладони. Я чувствовал даже, как она делает ладонью круговые движения между лопаток. Внезапно холодная волна пробежала по позвоночнику вверх, и забытое ощущение свежести заполнило голову.

– Куда пошло, вверх или вниз? – спросила она.

– Вверх.

– Хорошо, – сказала она, убирая руку. – Надевай рубашку и пойдем на кухню.

На кухне старик что-то разогревал на газовой плите в небольшом металлическом ковшике.

– Садись, – целительница указала на стул и подала мне небольшой алюминиевый тазик, наполненный водой. – Подержи над головой.

Я послушно взял тазик и поставил себе на голову. Старик между тем снял ковшик и вдруг вылил содержимое в тазик. Что-то коротко зашипело.

– Снимай таз, – сказала целительница и достала из воды кусок свинца странной формы, похожий на какое-то животное типа ежа или дикобраза.

– Видишь, это все твои страхи, – сказала целительница. – Они теперь из тебя постепенно выйдут. Все, на сегодня хватит, придешь еще два раза через день.

– Спасибо, – сказал я.  – А сколько я должен?

– Положи, сколько сам считаешь нужным на стол с образами.

Я пришел еще два раза, и целительница проделала со мной те же процедуры, включая отливание свинца в тазике с водой. Напоследок она сказала:

– Сохраняй целостность, сынок, и будешь всегда здоров.

После всего этого я пошел на прием к врачу, чтобы закрыть больничный.

Врач послушал меня, посмотрел кардиограмму, померил давление.

– У вас все прекрасно, – сказал он. – Пропили курс, как я назначил? Ну, вот видите, что значит современные препараты.

– Да, вижу, – сказал я. – Больничный закройте.

Всю мою последующую жизнь я больше ни разу ничем не болел.