И (забегая вперёд) при этом …
При этом (изумлению Николая поистине не будет предела!) Ольга, которой он, математичке, как ему казалось, до мозга костей, однажды из «спортивного интереса» даст почитать свой перевод какой-то новеллы, станет с того момента – и в дальнейшем всегда – не только первым читателем, но и первым критиком как его переводов, так и его (написанных им самим) рассказов, и критиком толковым, разбирающимся и крайне – причём всегда по делу! – взыскательным. Парадокс, которому Николай сможет найти лишь одно объяснение: полюбив его, Ольга полюбила и его работу (на взгляд Николая, она немного даже его ревновала к ней), а её глубокий, живой, пытливый ум в сочетании с абсолютно феноменальной «чуйкой»-интуицией,– что позволяло ей и вообще по жизни сходу безошибочно определять, что хорошо, а что плохо, чего бы это ни касалось! – с успехом восполняли недостаток чисто гуманитарного профессионализма (коему, понятно, откуда б и быть?!).
Так вот. Несмотря на открывающиеся карьерные перспективы (и сомнения Николая), Ольга, как и сказала, работу оставила.
Уже на следующий день она напишет заявление на расчёт – и уволится. Уговоры начальника отдела, не видевшего никого, кроме Ольги, в качестве преемника, достойного занять его место, как и настоятельный «отцовский» совет кого-то из руководства завода «не проявлять поспешности и ещё раз всё хорошенько обдумать», эффекта не возымеют.
Ольга останется непреклонна.
Но почему она так поступила? чем диктовалось это её «лёгкое» решение? каковы были мотивы, его определившие? – точного ответа на этот вопрос Николай не знал. Не знал в том смысле, что не услышал его непосредственно от самой Ольги; сразу, как она уволилась, он отчего-то её не расспросил, а сама она разговоров об этом не заводила, и как-то так получилось, что тема «ушла»: незаметно отодвинулась, перекрылась новыми «картинками» жизни, отдалилась и – потерялась в калейдоскопе дней.
И в то же время ответ он знал, был уверен, что знает.
Во-первых, он знал, чего точно не могло быть.