Вот и наши, первовзглядно влюблённые, Николай с Ольгою, всласть насюсюкавшись, толковали … Ведь посмотри, говорил он ей, как интересно: твоё имя – Оля – составная часть моего имени – Коля, моё же имя вбираёт твоё целиком, и получается – как матрёшка в матрёшке, а вместе мы – одно целое! Точно-точно, подхватывала она влюблённое воркование и развивала тему: ему – двадцать девять лет с половинкой, ей – двадцать четыре и тоже с половинкой (она нарочно так говорила: не с половиной, а с половинкой, на них намекая), и вот если две эти их половинки сложить, то и здесь у них получится одно целое!
А наши дни рождения? – отыскивал Николай «ещё один знак судьбы»: 11 января у неё и 12 января у него – а, как ей такое!? Но тут Ольга не понимала, и Николаю приходилось «включать переводчика», объяснять: «Наши дни рождения – ну посмотри! – они же рядышком, друг подле друга, совсем как любовная парочка, идущая под ручку, а лучше – в обнимочку!.. Скажешь, нет?» – «Гля, какой ты…», – неопределённо-уважительно замечала Ольга, но приведённую аргументацию находила убедительной – и дни рождения отправлялись в копилку «знаков судьбы».
Потом ещё начинали придумывать разные производные имена, уменьшительно-ласкательные, и тоже парного типа: Коленька-Оленька, Колечка-Олечка, Кольчик-Ольчик, Колюша-Олюша, Коляша-Оляша, Коляшка… – и так далее и тому подобное (список длинен!). А Николай и Ольга – так они друг друга в разговорах меж собою называли мало, редко, на людях в основном, но на людях – ещё и по имени-отчеству, друг за дружку, например, отвечая. Скажем, на просьбу позвать Светозорова к телефону Ольга сообщала, если того не оказывалось на месте: «Вы перезвоните попозже: Николай Иванович сейчас отсутствует». Или он: «Знаете, вам лучше об этом спросить Ольгу Петровну, в нашей семье она этим заведует». А ежели дома по имени-отчеству – то в ссоре, случалось; а так – только подшучивая-подтрунивая: взаимопонимание по части веселья-юмора у них, как и во всём, было полное.
Стоило только одному начать, как другой тут же подхватывал: