Как верно изложено, разделение души – это не её изначальная сущность, а следствие её нисхождения и воплощения. Душа проявляет свою способность к разделению («делима в телах»), поскольку оживляет множество различных и пространственно удалённых друг от друга тел, наделяя каждое из них жизнью и сознанием. Однако, в отличие от материальной субстанции, которая при делении превращается в части, каждая из которых меньше целого, душа обладает свойством целостного присутствия в каждой точке одушевлённого тела. Она не дробится, но целиком и полностью присутствует в любой, даже самой малой части живого существа (например, целиком в пальце и целиком в сердце). Это возможно потому, что её природа не материальна, а энергийна; она присутствует не как кусок плоти, а как организующий принцип и жизнь.
Но ключ к пониманию этого парадокса лежит в её онтологической структуре. Душа не нисходит целиком. Её высшая часть, обращённая к Уму (иногда называемая «верхней душой» или самим умом души – nous), вечно пребывает в умопостигаемом мире, в сфере вечности и тотального единства. Эта часть по своей сути неделима и не затронута воплощением. Таким образом, душа является уникальным соединением: её низший, жизнетворящий аспект «делим» (присутствует повсюду в теле целиком), а её высший, интеллигибельный аспект – абсолютно «неделим» и тождественен для всех душ в их источнике.
Порфирий, комментируя это, используя аналогию Плотина, предлагает яркий образ: душа подобна лучу света, исходящему от солнца (Ума). Солнце остаётся целым и неразделённым, в то время как луч, хотя и освещает множество предметов на большом пространстве, остаётся единым с своим источником и не делится на части, даже если проходит через разные окна.