Дорогая Соня, рада была получить от тебя весточку. Давно ничего не слышала о Вас. Ты знаешь мою нелюбовь к писанию, а за последние годы, и особенно же с отъездом Н.К., на меня обрушилась вся тягость переписки с многими Общ[ествами] им[ени] Р[ериха].
Ты хочешь иметь книги Учения, с удовольствием пошлю их тебе через Георг[ия] Гавр[иловича] Шкл[явера], ибо у него большой запас этих книг. Так что если он тебе не пришлет через неделю по получении тобою этого письма, запроси его, ибо одновременно об этом я пишу и ему.
Ты, вероятно, знаешь, что Н.К. и Юр[ий] уже больше года как уехали из Индии и сейчас находятся в Китае, в экспедиции. Сколько времени они останутся – трудно сказать, ибо, по-видимому, экспедиция будет продолжена и на этот год. Сейчас наш гималайский Ашрам очень опустел, уехала и мисс Э. Лихтман, приехавшая ко мне перед отъездом Н.К. и Юр[ия]. Дела в Америке требуют ее присутствия там. Много побед в делах было одержано за последнее время, и еще недолгий срок – и мы сможем шире развернуть нашу культурную деятельность. Ты уже знаешь, конечно, о Пакте и Знамени Мира. Так, в апреле в Вашингтоне состоится историческое событие подписания Пакта Рериха двумя Америками. Так Америка займет руководящее положение в этом Культурном движении. Новому – новое. Где сейчас Нока, я имею ее прелестные вещицы, коробочки с миниатюрами в персидском стиле. Она, несомненно, очень талантлива. Что Мариночка? У меня есть милая ее карточка с мальчиками. Один уже совсем маленький англосакс. Что Мира и ее детки? Но всё это уже взрослое, ведь Ленику уже двадцать пять лет.
У нас сейчас самое лучшее время года, близится весна, уже весь холм наш покрыт гималайскими нарциссами, цветут и фиалки. Еще несколько дней – зацветут и местные персики, и наши фруктовые деревья. Зима в этом году была очень снежная, так что все ближайшие горы покрыты снегом, что придает особую парадность всему пейзажу и необычайную свежесть и чистоту атмосфере. Что Дмитрий Николаевич? Скоро ли собираешься в Америку?