Сокровища мои, как Вы уже знаете, письма Ваши за две недели пришли, но на этой неделе еще не было, может быть, придут в субботу. Первое письмо, ясно, задержалось в пути до Индии. И даже мой маленький конвертик оказался распечатанным, и листы статей были неправильно сложены, всяко бывает. Пусть читают, лишь бы не задерживали, мы так ждем Ваших вестей. Конечно, Вы знаете уже о целом ряде одержанных побед. О внесении необходимых поправок и дополнений к Пакту и о том, что лоан212 Муз[ею] обеспечен. Сейчас получена телеграмма, что Ник[одим] снова хочет говорить о Кооп[еративе] с Ч[ифом]. И снова должна была остановить эти несвоевременные попытки, прося придерживаться первого Указания. Сейчас протекает такая чувствительная полоса в делах, и нужно во всем как можно точнее следовать всему указанному. «Так важно, чтобы не мешали»213. Так О[яна] имеет все необходимые инструкции – «пусть не мешают». Также очень прошу Вас, родные мои, не писать ничего Модр[е] об инструкциях, данных О[яне], храните это для себя. Многое складывается поразительно удачно, но нужно, чтобы не помешали до срока. Умоляю Вас не писать Модр[е], чтобы Ник[одим] запросил о Ко[оперативе] Ч[ифа]. Это самое важное. Все придет, и ждать уже недолго. Когда это мое письмо дойдет до Вас, уже новая прекрасная подвижка в делах произойдет, и многое приблизится, только бы не помешали. Родные мои, прошу Вас верить мне. Мое чувствознание дает мне ключи ко многому, лучшие сроки известны мне для всех дел. Победа предстоит великая, только бы не помешали.
В день моего рождения я получила прекрасный подарок, доставивший всем нам большую радость. Из Риги пришел журнал с превосходной статьей о твоем искусстве и культурной деятельности, приуроченной к твоему Юбилею214. Конечно, автор, видимо, не был вполне осведомлен о твоей позднейшей деятельности, и там имеются существенные пропуски и неточные данные, но статья написана с большим чувством и подъемом, затронута новая сторона деят[ельности]. Запросили телеграммой, чтобы выслали нам 25 экз[емпляров] и сообщили фамилию автора статьи. Да, «много еще друзей проявятся и много радости впереди. Победа небывалая»215. В то время как харб[инская] подворотня лает, в других местах и странах подымаются знамена великого почитания. И целый ряд побед одержан уже в делах. Так победы идут волнами. Как ошеломляюще отвратительно признание еп[ископа] В[иктора]. Как правильно оказалось определение Вл[адыки], что основу всей харб[инской] мерз[ости] нужно искать среди церк[овников]. Признание еп[ископа] В[иктора] подтвердило это. Так сами служители разрушают устои свои!!! Какое вопиющее лицемерие! Но как ценно подобное выявление истинных ликов! Также полезен будет и приезд…216, должно выявиться, и великий отбор произойдет. Думаем, что 15 апр[еля] пройдет с большим подъемом. Астрологически день этот очень неплох. Утвердим и значение Постоянного Музейного Комитета. Вл[адыка] очень настаивает на этом, но предупреждает, что труднее всего будет заставить Модр[у] признать это. Она горою стоит за свои прерогативы, якобы данные ей тобою, и никому не дает права голоса в ее южноамериканских сношениях. Это очень вредит общему делу. Хорошо было бы, если с твоей стороны пришло подтверждение о значении Постоянного Музейного Комитета и также, что Л[огван] в качестве его Президента имеет право непосредственного сношения с Пан-Американским Союзом. Родной мой Пасик, если бы не постоянные грозные Указания и требования в письмах моих о включении разных дополнений в Пакт и настойчивость Логв[ана] в проведении этого, то ничего не было бы сделано. Ведь ты знаешь это! В своей ревности ко всему касающемуся до Южн[ой] Ам[ерики] она готова поступиться пользою дела. Мы должны это знать. Очень прошу, Пасик, поддержать Логв[ана], сейчас это так важно, и я постоянно указываю на правильные действия, зоркость и находчивость его. Ему очень трудно, особенно с Модр[ой]. Я так ценю за все его предупреждения, дающие мне возможность пресекать вред и направлять в правильное русло действия Модр[ы]. Она очень тяжкая. Родные мои, сулю Вам большую радость, только [бы] не помешали.