Родные мои, две недели не имеем от Вас вестей. Кто-то снова заинтересовался нашей перепиской. Пришло лишь письмо от Юханчика к Вл[адимиру] Ан[атольевичу], помеченное 19 янв[аря]. Решили послать Вам телеграмму. Судя по газетам, финансовое положение в стране невеселое. Как отразилось это на Вас? Что Ваш банк? Все это тревожит нас. И в Америке сейчас поднят крайне серьезный вопрос. Все биржи закрыты, но Вы, конечно, знаете все из газет. Вообще финансовая система всего мира оказалась несостоятельной. Придется человеческим мозгам выработать новую систему, основанную на единых справедливых основаниях, указанных Вл[адыкой]. Пришли все словари, но Минг[июр] без Юханчика ничего не может сделать, все подробности об этом пишет Вл[адимир] Ан[атольевич].
Последняя почта из Америки ничего нового не принесла. Оян[а] уехала, летит зажженным факелом, будет отстаивать все права Постоянного Комитета, как Указано. Большая тенденция со стороны Пан-Ам[ериканского] Союза захватить все в свои руки. Также нужно помочь и поддержать Логв[ана]. Трудно ему одному. Также нужно что-нибудь сделать для зерн[овых] запасов. Между прочим, Логв[ан] сильно говорил с представителем местных писателей, но, конечно, на их обещания полагаться нельзя. Я советовала Порум[е] показать некоторую обиду г-же Сав[ада]. Им столько было оказано внимания. Я не довольна, как Зин[а] повела кампанию в местной газ[ете]. Русская газета «Н[овое] Р[усское] С[лово]»183 перепечатала статью Лидина, но не ясно, выдержки или же всю с заключительными словами возмущения против всей харб[инской] чепухи. Она возмущена статьей Лидина, но я не вижу причины для такого возмущения! Также она возмутилась прекрасной заметкой в газете, подписанной Розенкрейцером, в которой автор опровергает и высмеивает как чепуху все харб[инские] обвинения и выказывает глубокое уважение к Н.К. Она не разбирается, где вред и где польза. Спорила с этим Розенкр[ейцером] по телефону и вызвала к себе. По счастью, этот г-н оказался твоим горячим поклонником и считает «величайшим человеком». Хорошо, что не сделала врага! В[онсяцкий] посетил Музей, пришел в восторг от картин, всячески выражал свое глубокое уважение к Н.К. и обещал написать в своем журнале всю истину о «Н[ашем] Пути»184 и обещал, что ничего против имени не появится в его газете. Конечно, если бы сам он не был затронут, то его песенка могла оказаться иной. Но все это не важно. Важнее, что всем существом своим чую все великие возможности, которые направлены к нам. Постоянно слышу о чудесных явлениях, и одна победа идет за другой. Большая радость живет в сердце. Все свершится согласно древнейшим пророчествам. Благословение Преп[одобного] с Вами, мои родные. Берегите друг друга. Храните здоровье, это самое важное.