Также некий Ф. А. Буцен, бывший бапт[истский] епископ и философ, душа чистая и стремящаяся, прислал мне свою биографию и просит благословения на провозвестие Учения Вл[адыки].
Мирон Тар[асов] забрасывает меня письмами. Теперь он купил себе «Тайную Доктрину» на франц[узском] яз[ыке], и очень характерно начал читать ее с третьего тома, и теперь порадовал меня своим изложением Мироздания, как он это понимает. Вырастил такую заросль вместо леса, что не знаю, как и чем расчистить ее! А сам собирался учить! Этот тип – такая смесь наивности, самонадеянности, лживости, настойчивости и устремления, что просто диву даешься. Но может быть вреден. Также получила вопль души, дошедшей до пределов отчаяния в борьбе за существование, – письмо артистки Ведр[инской]. Господи, сколько несчастных душ! Как хочется всем помочь и как мучительна невозможность этого. Часто ведь и Великие Учителя должны испытывать страдания, видя, как посылаемые ими Предупреждения и Указания не принимаются, и те, кому Они так хотели бы помочь, пренебрегая их Указаниями, устремляются к своей гибели. Как трудно давать советы людям, которых совсем не знаешь.
От Лепети не имею еще писем после свидания с огненным человечком. Должно быть, свидание пришлось не по вкусу. Мне так хотелось бы, чтобы Прибалт[ийские] страны присоединились помимо его стараний.
Конечно, Зиночка может показать Портрет Вл[адыки] братьям Фосд[ик]. Но она может сказать, что, конечно, ни один Портрет не передает мощи и красоты действительности. Самая трудная задача – передать безупречно прекрасный Облик. Надеюсь, что до ухода Ф[уяма] получил хотя [бы] одну ободряющую телеграмму. Им так трудно и тяжко. Шлю Вам, родные мои, всю устремленность сердца моего к новой ступени. Голова так трещит, что должна прилечь.
Сердцем и духом с Вами.
Е. Р.