Также тревожит меня и беседа с Амр[идой]. Она очень обижена, что вся корреспонденция отнята у нее. Пишет много, наблюдаю, как это удручает Св[етика], но должна отдать ему справедливость, что он старается не тревожить меня и даже избегает комментировать письма. Вообще, должна сказать, это время он удивительно внимателен. Между прочим, рука, шея и плечо все еще болят и он не может работать. Вероятно, при падении кроме растяжения он порвал себе и мелкие связки. Ведь уже два месяца прошло.
Родные мои, сказать не могу, как жду вестей. Сегодня пришли письма от огненного человечка от 23 и 25 февр[аля]. Беспокоились о бурях, но, по газетным данным, буря пронеслась как раз перед выездом моего человечка, но все же остатки ее могут еще сказываться в порядочной качке. С нетерпением ждем телеграммы о благополучном приезде. От м-м де Во я так и не имела ответа – характерно. Надеюсь, что Лепети сообщил моему человечку все дополнительные сведения о составе Президиума в О[сло] и также списки кандидатов. Всюду нужны рекомендация и давление от Пр[авительства]. Луч Вл[адыки] действует в этом направлении, потому устремимся выполнить Указанное.
На этой неделе не имели еще известий от Н.К., но Вы, вероятно, имеете их одновременно с нами. Юр[ий] прав, что нужно изумляться тупости местных писателей, но и это обернется на пользу. Может быть, местные писатели уже сыграли одну фазу своей роли и теперь должны будут занять должное место. Замечательно действует тактика Адверза, и можно сказать, что х[арбинская] клевета вызвала во многих уважение.
Трудно было мне писать Филадельфийской группе, не зная их сознания. Письмо Роберта К[орниша] ничтожно, и я о нем не поминаю. Но интересно отметить, что, написав мой ответ до получения его письма, я почему-то решила кончить обращение, вернее, добавить слово – «дерзайте!». А он именно просит, чтобы я написала о дерзании.