Физический мир: мягкая ткань футболки, тепло тела под ней. Мир Следов: ничего. Абсолютный ноль. Идеальный вакуум, в котором гасли любые вибрации. Но сквозь эту пустоту, сквозь самую плоть, она чувствовала бешеный, отчаянный стук его сердца. Оно билось так, как будто хотело разорвать свои невидимые оковы, вырваться на свободу из этой идеальной, стерильной тюрьмы.
«Я не боюсь вашего шума, Лео, – сказала она, глядя ему прямо в глаза, в эту бурю, бушующую за стеклянным взором. – Я всю жизнь живу в чужом. Я научена слушать. И мне не страшно услышать ваш».
Он замер, глядя на её руку на своей груди. Он, наверное, не чувствовал её прикосновения так, как чувствовали бы другие. Не было всплеска тепла, нежности или смущения – ни одной из тех мимолётных эмоций, что обычно оставляют на коже лёгкие, невидимые большинству отпечатки. Но он видел его. И видел её глаза – полные не жалости, не любопытства, а того самого понимания, которого он, возможно, ждал всё это время.
«Вы… первая, – он с трудом выговорил это, и его голос снова стал ровным, но теперь в нём слышалось не отстранение, а изумление. – Первая, кто не пытается меня «починить» или «растопить». Первая, кто ищет не мою пустоту, а… меня за ней».
И тогда это случилось.
Не яркая вспышка, не золотая нить Любви или алый язык Гнева. Нечто совершенно иное, чего Тэя никогда раньше не видела.
Прямо там, где её ладонь касалась его груди, в абсолютной, безраздельной белизне его ауры, возник крошечный, едва различимый отпечаток.
Он был похож на лёгкую рябь на поверхности идеально гладкой воды. На трепетный, серебристый след от падающей звезды на чёрном небе. В нём не было имени – ни Любви, ни Надежды, ни Страха. Это был След Присутствия. След Восприятия. След того, что его барьер, его глушилка, впервые за десятилетия заметил кого-то. Позволил кому-то оставить на себе знак. Это был след её доверия, её бесстрашия, её упрямого желания дойти до сути.
Это длилось всего мгновение. Меньше, чем одно биение его взволнованного сердца. Потом рябь улеглась, и белизна сомкнулась вновь, безупречная и непреступная.
Но Тэя это увидела.