Вот и его подъезд. Серая дверь. Табличка с домофоном. Её рука, холодная и чуть влажная, потянулась к кнопке с номером его квартиры. Палец замер в сантиметре от пластика. Сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди и убежать обратно, в её тихую, безопасную нору.
А что, если…А что, если он монстр? А что, если он просто закроет дверь перед моим носом?
Она нажала на кнопку.
Тишина. Ни жужжания, ни щелчка. Абсолютная тишина в динамике. Может, он не дома? Облегчение, горькое и предательское, смешалось с разочарованием.
И тут дверь с лёгким щелчком открылась изнутри. Её оттуда кто-то выпускал. Тэя резко дёрнула её на себя, сердце уйдя в пятки.
Подъезд был тёмным, пахло старым деревом и слабым, почти угасшим эхом многолетнего безразличия жильцов. И… ничем больше. Ничем. Его присутствие где-то здесь, в этом замкнутом пространстве, делало воздух кристально чистым, стерильным.
Она медленно поднялась на первый этаж. Перед его дверью она остановилась. Здесь, в эпицентре, было так тихо, что в ушах начинало звенеть от непривычки. Она подняла руку, сжала её в кулак, чтобы она не дрожала, и постучала. Три чётких, негромких удара.
Прошла вечность, растянувшаяся в несколько ударов сердца. Потом щёлкнул замок, и дверь открылась.
Он стоял на пороге. В простой домашней футболке, лицо было спокойным, ни капли удивления. Те самые карие глаза смотрели на неё вопросительно.
«Да?» – его голос был ровным, без эмоциональной окраски. Обычный баритон.
Тэя потеряла дар речи. Все заготовленные фразы, все оправдания испарились из головы. Она просто стояла и смотрела на него, пьянея от этой тишины. Её собственная нервная дрожь начинала утихать, сменяясь странным, глубоким умиротворением.
«Я…» – её голос прозвучал хрипло и неестественно громко в этой пустоте. Она попыталась сглотнуть. «Простите за беспокойство. Мы… мы виделись на вокзале. Несколько дней назад».
Он слегка наклонил голову, изучая её. Его взгляд скользнул по её лицу, но не задержался на глазах – тех самых глазах, которые, как она знала, сейчас должны были быть невероятно выразительными от переполнявших её чувств. Но он, казалось, не видел в них ничего особенного.