Хугедей остановившимся взглядом смотрел на эту пару – пес и хозяин. Оба они для него смертельно опасны сейчас. Ну, что, старый Охотник? Думаешь успеть? Надо успеть. Иначе все равно смерть. Выбирай любую, старик Хугедей! Изжарит живьем Безликий, загрызет Дикий Пес, заморозит лютый ночной холод, пока ты пытаешься добраться до ближайшего жилья? Что тебе милее, старик Хугедей?
Охотник выбрал момент, когда слабый ветерок задул ему в лицо, а Безликий оказался на максимально близком к нему расстоянии – и загораживал Хугедея от пса. Тогда Охотник прыгнул. Ему все-таки хватило ловкости, силы и удачи, чтоб провернуть это дельце так, как ему было нужно. Хугедей сбил Безликого с ног и ткнул ему в лицо – в нос! – пучок привядших стеблей с мелкими сине-сиреневыми цветочками. Тело Безликого билось и корчилось под руками Хугедея, бешеный визг почти оглушил. Охотник, из последних сил вжимая его в снег и горбясь, ждал, что яростно рычащий за спиной пес вот-вот прыгнет ему на плечи и вонзит клыки в шею. И пес прыгнул, и клыки лязгнули возле самого затылка. Но пес был стар – куда старше самого Хугедея – он немного промахнулся по беспокойно дергающейся цели – и все трое покатились по снегу ревущей и рычащей кучей-малой.
– Фалко!.. Нельзя!.. – странный рыдающе-хрипящий приказ остановил Дикого Пса, он первым отполз с поля боя.
Прижатый руками Хугедея к растерзанному снегу, остался лежать обмякший – но все равно еще сильный и опасный – худощавый, высокий, темноволосый мужчина.
Он медленно повернул голову, заглянул яркими серыми глазами в лицо Охотника. Губы дрогнули и хрипло прошептали:
– Убей меня, охотник. Я бешеный волк. Убей… меня…
– Ты не волк, – запыхавшийся Хугедей уселся своей жертве на хребет, не выпуская его заломленных назад рук. – Ты куда как хуже любого волка, Хозяин.
– 4 —
По утрам Охотник варил кашу из трех видов круп. На воде и без соли. Завертывал в теплое одеяло свежий ягодный отвар – чтоб упрел хорошенько. И шел в лес. Недалеко. Сорвав несколько буроватых стеблей с сине-сиреневыми мелкими цветами, возвращался домой и подходил к самой большой и крепкой клетке, какая только нашлась в его хозяйстве.