10 ноября
Как всё-таки мало нам требуется для счастья. Стоило только моему фатальному предчувствию рассосаться, как нас с Никой буквально притянуло друг к другу. Возможно, какую-то роль сыграли те трагические события, которые нам устроил ледяной спас в купе с моей безответственностью, но мне почему-то кажется, что всё это вторично. Главное, я перестал опасаться за жизнь моей малышки, я сделался для неё неопасен. А Ника только и ждала, когда я подам ей хоть какой-то знак. Похоже, таким знаком стал тот прощальный поцелуй перед купанием в ледяной воде. А ведь я тогда действительно не рассчитывал выжить, уж больно всё сложилось одно к одному: и предчувствие, и отсутствие Макара, и этот странный природный феномен, которому нет объяснения.
Поначалу мы с Никой ещё изображали невинную братскую привязанность, моя милая взяла за правило уединяться в своей спальне, и я украдкой от Макара пробирался на чердак. Ну прям шпионские страсти. На третий день наших манёвров учитель без обиняков предложил мне помощь по перетаскиванию моего топчана наверх, надоело ему смотреть, как мы прячемся по углам. И жизнь нашей маленькой коммуны обрела новый формат, образовав что-то вроде равнобедренного треугольника. Странная у нас получилась семейка, но каждый её член отчего-то чувствовал себя вполне уютно, никто не ощущал себя третьим лишним. Что касается меня, то я, наверное, впервые осознал, каким бывает настоящее счастье, когда не нужно ничего добиваться, ни к чему стремиться, достаточно просто быть.
Впрочем, не обошлось и без объяснений. Когда Ника узнала причину моего прошлого отчуждения, это вызвало у неё целую бурю эмоций.
– Неужели ты не понимаешь, Лис,– безапелляционно заявила она,– у тебя не было права решать за меня, ты должен был сразу со мной поделиться. Есть вещи, которые дороже жизни, по крайней мере, для меня. Только я могла принять решение, готова ли я рисковать своей жизнью ради того, чтобы быть с тобой.
– А готова ли ты рисковать моей жизнью? – хитро улыбнулся я.
На что моя девочка надолго задумалась, прикрыв свои фиалковые глазки ресницами и смешно наморщив лоб. Думала она, наверное, минут пять, не меньше. Я не стал ей мешать, вопрос-то был непростой, можно сказать, сакраментальный. Мне действительно было интересно, как она на него ответит. Что для неё дороже: моя жизнь или наша любовь?
– Прости меня,– наконец прошептала Ника,– я брякнула не подумав. Наверное, я бы поступила так же, если бы у меня хватило на это сил. Боюсь, не хватило бы.
Я растроганно обнял мою милую. Женщинам вообще непросто признавать правоту мужчины, а уж тем более вот так, открыто, особенно, когда речь идёт об их законных правах. Так что моя малышка явно заслужила награду за свой самоотверженный поступок. Как вы понимаете, процесс награждения прошёл бурно, и сам по себе превратился в награду для награждающего. Уф, язык сломаешь. На этом разборки полётов закончились, и больше мы к истории моих предчувствий не возвращались.
Я продолжал практиковать с учителем один на один, Ника почему-то отказалась участвовать в наших занятиях, сказала, что ей не до медитаций. И действительно, наша хозяюшка полностью взвалила на свои хрупкие плечики заботу о нашем нехитром хозяйстве. Мы с Макаром не раз предлагали разделить обязанности по готовке и уборке, но каждый раз получали решительный отлуп. Так что на нашу долю выпали только заготовки дров и мяса, ну и кое-какие ремонтные работы. Времени для практик оставалось полно, тем более, что на остров наконец пришла зима. Снегу выпало по колено, причём чуть ли не за одну ночь. Насколько хватало глаз, озеро покрылось льдом. В общем, природа вполне прозрачно намекала, что пришло время сидеть дома.
У меня уже довольно сносно начало получаться соединять осознанное пребывание в своей природе с различными действиями, которые требовали управления ума, например, с чтением, ходьбой и даже абстрактным мышлением. Видимо, я владел этими навыками в прошлых воплощениях. Но когда мы дошли до осознанной материализации, то всё застопорилось. Намеренно изменить свою реальность у меня не получается, хоть тресни. Похоже, именно об этом пределе говорил учитель. Я быстро восстановил то, что умел раньше, а вот дальше придётся двигаться малюсенькими шажками. Не довелось мне, видать, поиграться в мага в прошлой жизни.
Как ни странно, Макара мои неудачи расстроили сильнее, чем меня самого. С чего он взял, что я с наскоку овладею азами материализации? Это ведь уже высший пилотаж. Ну не станешь же ожидать от человека, впервые взявшего в руки скрипку, что он заиграет как Паганини. Сначала гаммы, потом простенькие пьески, а уж затем можно переходить к настоящей музыке. Но учителя мой прагматичный и здравый подход отчего-то не порадовал, как будто он задался целью сделать из меня замену себе самому. Эдакая молодая копия великого мастера. Ну разве не смешно? Он двести лет оттачивал свои навыки и при этом способен материализовать только самые простенькие объекты, типа шоколадки, ну и подкрутить что-то в своём и чужом организме. А вот сварганить обыкновенные дамские ботинки ему уже не под силу. Так зачем же требовать невозможного от меня?
– Лис, по-моему, ты просто филонишь,– в очередной раз посетовал учитель. – Каждый элемент материализации по отдельности ты можешь выполнить вполне уверенно. Отчего же у тебя не получается их соединить?
Я тоже в очередной раз что-то промямлил в своё оправдание, мол, сами мы не местные, куда уж нам до этих ваших магических штучек, мы тут по-простому, без затей. Макара мои отмазки только ещё больше расстроили. Некоторое время он мочал, задумчиво разглядывая своего непутёвого ученика, так что у ученика аж мурашки побежали по позвоночнику.
– Я даю тебе сутки на то, чтобы найти причину твоих неудач,– наконец выдал он свой вердикт. – Уверен, что причина эта тебе уже известна, только ты пока сам с собой кокетничаешь, поскольку признаться не хочется. Давай, Лис, не стесняйся, я ж тебе не судья.
На том мы и разошлись, хотя в этом не было никакой необходимости. И так понятно, почему у меня ничего не получается. Я просто не верю, что способен на такие чудеса. Материализация – это что-то из области фэнтези. Да, Макар это умеет, но двести лет – это вам не шутки. Может быть, через двести лет я тоже начну запросто клепать шоколадки. Впрочем, мне столько не прожить в одном теле, тут нужен навык покруче даже магических трюков.
На следующий день занятие началось, как и предполагалось, с моего покаяния. Кокетничать, как выразился учитель, не имело никакого смысла. Кого я тут собираюсь обманывать? Себя? Ничего глупее не придумаешь. Выслушав мою проникновенную речь, Макар только сочувственно покачал головой.
– Лис, я совершенно точно знаю, что тебе это под силу,– вздохнул он,– вот только не понимаю, что мне нужно сделать, чтобы ты поверил в себя.
– Может быть, мне нужна какая-нибудь дополнительная мотивация? – предположил я.
– Да какая ещё нужна мотивация, кроме умения управлять реальностью? – Макар в недоумении уставился на непонятливого ученика. – Разве этого мало?
– Откуда мне знать? – я немного обиделся на его менторский тон. – Ты же учитель, вот и придумай.
Я думал, что мой премудрый гуру оскорбится и отстанет от меня с этими магическими приблудами, как будто больше заняться нечем, кроме как кроить реальность под свои хотелки. Но он и не подумал оскорбляться, наоборот, посмотрел на меня с одобрением и задумался.
– Что ж, тогда не обижайся,– с усмешкой произнёс Макар и тут же переключился на объяснение других практик.
Но теперь я уже слушал невнимательно, его последняя фраза прозвучала почти как угроза, и мне стало очень любопытно, что же он там придумал, чтобы меня простимулировать. Увы, все мои попытки выведать его планы оказались тщетны. Вот тоже мне, партизан доморощенный. В итоге, практика не задалась, я всё время отвлекался и никак не мог сосредоточиться на задании. В конце концов Макар понял, что толку от меня сегодня не будет, и решил переключиться на теоретическую часть.
– Какой же ты зануда, Лис,– посетовал он. – Ладно, если есть вопросы, задавай. Всё лучше, чем бессмысленно пялиться в стенку, когда твой ум постоянно возвращается к волнующему тебя вопросу.
Я, конечно, понимал, что он прав, но всё равно обиделся. А кто его просил интриговать? Бросил свою загадочную фразу и в кусты. Попробуй тут помедитируй, когда твой учитель явно задумал какую-то каверзу. Однажды он уже устроил мне веселуху, когда столкнул в пропасть. Так что на данный момент у меня уже не было никаких сомнений в том, что от него можно ожидать чего угодно. Да я себе голову сломал, пытаясь разгадать, как можно простимулировать кого-то что-нибудь материализовать. Так что действительно лучше было переключиться на теоретические вопросы, хотя бы для того, чтоб отвлечься.
– Ты говорил, что моё высшее я может обладать знанием о моих прошлых воплощениях и о возможных вариантах будущего,– начал я издалека. – Про прошлое мне более или менее понятно. Видимо, есть какой-то архив, к которому у высшего я есть доступ. А откуда у него может быть информация о будущем?
– Очень хороший вопрос,– похвалил меня учитель. – А не скажешь ли, что ты называешь прошлым и будущим?
– Разве это не очевидно? – я недоумённо пожал плечами. – Прошлое – это то, что уже произошло, а будущее – это то, что случится.
– А откуда ты знаешь, что именно произошло? – невинным голосом поинтересовался учитель.
– Потому что помню,– отрезал я.
– То есть в настоящий момент в проявленной твоим сознанием картинке реальности присутствует некий пакет информации, которую твой ум интерпретирует как прошлое,– Макар произнёс эту фразу на одном дыхании,– и другой пакет информации, которая ассоциируется с будущим.
– Ты хочешь сказать, что на самом деле нет никакого прошлого и будущего,– я едва ни подпрыгнул от возмущения.
– Ну как же нет, когда я только что сказал, что они присутствуют,– посетовал на мою непонятливость учитель,– просто они проявлены в форме ментальных вибраций, то есть мыслей.
– Но я ведь реально прожил своё прошлое,– я уже начал кое-что подозревать, но пока не готов был сформулировать свою догадку,– или это лишь иллюзия?
– Наверное, ты хочешь узнать,– учитель загадочно улыбнулся,– соответствует ли информация о прошлом какой-то предыдущей картинке реальности, проявленной твоим сознанием. Скорее всего, так оно и есть, но необязательно.
– А как же причинно-следственная связь событий? – ехидно поинтересовался я. – Время течёт только в одну сторону и не может повернуть вспять.
– Никуда оно не течёт,– усмехнулся Макар,– его вообще не существует. Есть только настоящий момент, в котором, наряду с какими-то проявленными явлениями и объектами, присутствует некая информация, которую мы обзываем прошлым и будущим. Причинно-следственная связь не является частью механизма проявления реальности.
– Выходит, я могу ни с того, ни с сего прыгнуть в прошлое, а потом далеко в будущее? – я с недоверием уставился на моего удивительного гуру.
– Теоретически сознание способно проявить ЛЮБУЮ реальность,– пояснил учитель,– и она никак не будет связана со временем.
– Но если такое случится, то я ведь буду помнить о подобном чуде,– возразил я.
– Да как же ты о нём узнаешь? – Макару, похоже начало надоедать тугодумие его ученика. – Каждой проявленной картинке соответствует свой пакет информации, ассоциированный с прошлым и будущим. Ты действительно будешь помнить, но не о прошлой картинке реальности, а о той, что соответствует прошлому в настоящей картинке. Понятно?
Я помотал головой, пытаясь уложить в ней откровения учителя. Но они никак не желали укладываться, должно быть, потому, что мой непосредственный опыт подсказывал мне, что всё обстоит несколько менее хаотично, и реальность проявляется последовательно. Следствие обязательно следует за причиной, и каждая причина вызывает определённое следствие. Может ли это быть просто иллюзией?
– Жизнь представляется тебе цепочкой событий, связанных причинно-следственной связью,– учитель сразу догадался о причинах моего сомнения,– как будто ты читаешь книгу, последовательно открывая страницы с первой по последнюю. Должен сказать, что для большинства людей это верно. Но на самом деле наша жизнь – не книга, а пачка разрозненных страниц. Мы можем вытащить любую страницу по своему выбору, законы нашего мира этого не запрещают.
– Назови мне хотя бы одно событие, необусловленное причиной,– упрямо потребовал я.
– Помнишь шоколадку? – невинно поинтересовался Макар. – Я ведь не покупал её, и ты тоже. Не было никаких причин для её появления, кроме моего проявленного намерения.
– Согласен,– я удовлетворённо кивнул,– но это касается только осознанного управления реальностью.
– Ну наконец-то,– обрадовался учитель. – А я тебе про что талдычу? Алгоритмы нашего мира позволяют нам выбрать любую страницу, на это нет никаких запретов, но мы всё равно листаем книгу жизни последовательно. И знаешь почему?
– Потому что мы неосознанны? – предположил я.
– Точно, мы не управляем своим умом,– учитель расслабленно откинулся на спинку стула,– а значит, подпадаем под действие закона кармы. Это именно кармические механизмы построены на основе причинно-следственной связи, а вовсе не механизмы проявления реальности.
– Карма разве не на всех действует? – удивился я. – Мне отчего-то представлялось, что перед этим законом все равны. И осознанные, и неосознанные.
– Так ведь я этого и не отрицаю,– пожал плечами учитель. – Если уж ты создал кармический отпечаток, то степень твоей свободы уменьшилась, тут исключений не бывает. Просто те, кто умеет контролировать свой ум, этих отпечатков не оставляют.
– Какой свободы? – я с недоумением уставился на Макара. – Мне всегда казалось, что карма – это вроде как ответка на твои неблаговидные поступки.
– Что за глупости,– возмутился мой гуру,– карма – это просто механизм ограничения количества вариантов проявленной реальности. Неконтролируемое сознание постоянно плодит множественные реальности. Если бы кармы не существовало, то рост нашего мира принял бы взрывной характер. Но карма этот рост сдерживает, поскольку каждый кармический отпечаток сокращает количество проявленных реальностей на единицу. Таким образом, все люди, не способные контролировать свой ум, как бы сами себя ограничивают. Кстати, для невежд: кармический отпечаток – это мысль, накаченная энергией какой-либо эмоции. А поскольку эмоций без мыслей не бывает, то можно сказать, что каждая неконтролируемая эмоция приводит к появлению кармического отпечатка и, соответственно, к сокращению количества вариантов проявленной реальности.
– Ну так мы ж постоянно испытываем какие-то эмоции,– возмутился я. – Так вообще никакой свободы проявления не останется.
– И не остаётся,– согласился Макар. – Мы создаём столько кармических отпечатков, что напрочь лишаемся свободы творить свою реальность, карма оставляет нам один единственный вариант событий. Вот поэтому мы и листаем свою книгу жизни последовательно с первой по последнюю страницу, отсюда и возникает представление о линейном времени. Нам кажется, что наша жизнь управляется законами причины и следствия, когда на самом деле она управляется законами кармы.
– Значит, какой-нибудь продвинутый практик может создавать множественные реальности,– сделал я не особо логичный вывод,– ему карма помешать не в силах.
– А зачем ему мешать? – учитель хитро улыбнулся. – Тот, кто может контролировать свой ум, воплощает только одну реальность, ту, которая ему по вкусу. Создание множественных реальностей – это прерогатива бесконтрольного ума. К тому же продвинутый практик не создаёт кармических отпечатков. Откуда же взяться кармическим ограничениям? А коли закон кармы для такого практика не работает, то и причинно-следственной связи для него не существует, он способен на любые чудеса, полная свобода творчества. Разве это не та цель, к которой стоит стремиться?
– Ну ладно, с кармой всё понятно,– я покладисто кивнул учителю. – Но всё равно неясно, каким образом высшее я может видеть несколько вариантов будущего. Получается, что оно как бы способно открыть несколько картинок одновременно.
– Не несколько, а все,– уточнил учитель. – Не забывай, что мерность высшего я больше, чем у нас с тобой. Поэтому оно видит все варианты проявленной реальности как единую картину. А мы можем увидеть лишь маленький фрагмент, один элемент мозаики за раз.
– А с чего ему вдруг приходит на ум посылать нам подсказки? – я слишком поздно понял, что сболтнул лишнего, потому что лицо Макара в миг помрачнело.
– Ты получил какую-то подсказку? – его голос сделался словно механическим.
– Да, я предчувствовал опасность для жизни Ники,– кивнул я, исподтишка наблюдая за метаморфозами, которые происходили с лицом моего собеседника. – Даже откуда-то знал, что стану причиной этой угрозы. Всё это время я старался держаться от неё на расстоянии, чувствовал, что из-за меня она может умереть. Так оно и случилось, из-за моей неосмотрительности она едва ни погибла.
Лицо Макара побледнело ещё сильнее, хотя казалось, что оно и так уже сделалось синюшного цвета. Мой отрешённый от мирских забот гуру как-то уж очень нервно воспринял мои откровения. Это было явно неспроста.
– Ты что-то знаешь, Макар,– меня так и подмывало схватить его за грудки и встряхнуть. Ну какие могут быть секреты, когда речь идёт о жизни Ники? – Что, это тоже не твоя тайна? Не многовато ли тайн?
Некоторое время учитель молчал, уставившись в пол, а мне так хотелось посмотреть ему в глаза. Ведь если предчувствие меня не обмануло, то Ника и сейчас может находиться в опасности.
– Это ведь ТВОЁ высшее я,– он неловко попытался перевести разговор обратно на философские вопросы. – Это и есть ты сам. Так что получается, что эту подсказку ты послал самому себе.
– Нике ДЕЙСТВИТЕЛЬНО грозит опасность с моей стороны? – я не мог позволить ему соскочить с волнующей темы. – Почему ты отказываешься рассказать?
Учитель снова надолго замолчал. Я прямо-таки нутром чувствовал ту внутреннюю борьбу, что он сейчас вёл сам с собой. Ему до жути хотелось со мной поделиться, это было видно, но что-то ему не давало это сделать. Может быть, действительно обещание, данное двести лет назад его другу? Но причём тут Ника и я? Наконец Макар поднял на меня глаза и печально улыбнулся.
– Поверь мне, Лис, нет никакой предопределённости,– тихо и как бы просительно произнёс он,– по крайней мере, не в этот раз. Всё зависит только от тебя. Не захочешь, так ни один волос не упадёт с головы Вероники.
Это заявление мало что объяснило, зато немного успокоило. Если безопасность моей малышки лежит в рамках моей компетенции, тогда можно расслабиться. Уж я постараюсь сделать всё, чтобы с ней ничего плохого не случилось. На том наша беседа и закончилась. Я уже из прошлого опыта знал, что пытаться что-то вытянуть из учителя против его воли – занятие совершенно бесперспективное, а потому просто принял на веру его слова и прекратил на него давить. Придёт время – сам расскажет. Или нет.