25 октября
Вчера я стал свидетелем, вернее, даже участником удивительного феномена. Во время медитации по осознанному пребыванию в своей природе на меня снизошло озарение. Не смейтесь, это самое близкое определение того, что произошло. Представьте себе, что вы долго и мучительно собираете паззл, а тот, паскуда, никак не собирается, не складывается осмысленная картинка, и всё тут. То ли сообразительности не хватает, то ли усидчивости, а может быть, звёзды не сошлись. И тогда вы в порыве отчаяния сгребаете в кучу все разрозненные кусочки и подбрасываете их вверх. А они, вместо того, чтобы разлететься во все стороны, вдруг сами собой соединяются, и на стол во всей красе приземляется уже собранный паззл.
Скажете, что так не бывает? Соглашусь, в мире ума, подчинённом логике и причинно-следственной связи, этого не может быть, а вот в мире всеосновы, оказывается, может. Это я к тому, что мой паззл сложился, и я наконец понял то, над чем ломал голову долгие дни и бессонные ночи, а именно, почему я избегаю близости с Никой, хотя она мне очень нравится. Нет, «нравится» – это не то слово, да я жизнь готов за неё отдать. Вот брякнул не подумав, так, для красного словца, а потом понял, что ни на грамм не преувеличил. Два человека, с которыми меня свела судьба на острове Спас, неожиданно и стремительно стали для меня самыми близкими и родными. Жизнь каждого из них теперь сделалась для меня дороже моей собственной жизни. И это тоже ни фига не метафора.
Казалось бы, это и есть счастье, ведь Нике я тоже небезразличен. Не знаю, на что она способна ради меня и знать не хочу, но эгоизма в её отношении нет совершенно. Это точно. И всё же что-то упорно не позволяет мне отдаться чувствам. Мой примитивный ум долго бился над этой задачкой как подорванный, придумывал всяческие изуверские версии про фиалковый криптонит, но так и не расколол этот крепкий орешек. А вот в моём сознании ответ, оказывается, уже имелся, нужно было только до него добраться. Причина моей отчуждённости заключается в том, что я боюсь принести вред Нике, стать причиной её смерти, не больше и не меньше. Пока не могу понять, с какого перепугу я вдруг превращусь в смертельную опасность для девушки, которую люблю. Наверное, нужно ещё помедитировать. Но останавливает меня именно этот подсознательный страх.
Представляете, каким волшебным методом познания мы все, оказывается, обладаем? В нашем сознании уже содержатся все ответы, только они, как крохотные семена, невидимы глазу. Ведь на сознательный уровень выводятся лишь интерпретации ума, а не исходные вибрации, с которыми мы имеем дело, пребывая в своей природе. Но если семя упадёт в благодатную почву осознанности, то оно прорастёт и превратится в росток знания. Это знание, разумеется, не есть истина в последней инстанции, оно представляет собой всего лишь некий ментальный концепт, то есть своего рода модель, отражающую реальность лишь частично и, возможно, с искажениями. Зато росток, в отличие от семени, мы можем разглядеть и даже использовать.
Только язык ума позволяет нам как-то манипулировать с объектом познания, например, описать его, составить своё мнение о его форме и свойствах, как-то включить в свою жизнедеятельность. Но без семени росток не прорастёт, как и без плодородной почвы, то бишь, осознанности. То есть что-то всё равно постоянно прорастает, ведь наше сознание постоянно проявляется, вне зависимости от наших пожеланий. Однако, чтобы получить ответ на конкретный вопрос, необходимо вполне осознанно бросить конкретное семя в землю.
Понимание механизма взаимодействия ума и сознания вызвало в моей душе целую бурю эмоций, даже непосредственный ответ на мой сакраментальный вопрос о Нике отодвинулся на второй план. Я будто бы погрузился в состояние восторженной эйфории и, естественно, поскакал к учителю поделиться своим открытием. Тот с улыбкой выслушал мои излияния, но не стал углубляться в детали. Вместо этого, просто одобрительно кивнул.
– Значит, наконец почувствовал вкус,– бросил он загадочную фразу,– я рад за тебя, Лис.
– Какой вкус? – я озадаченно воззрился на Макара.
– Когда отыскиваешь жемчужину на дне океана,– учитель мечтательно закатил глаза,– круче секса, правда?
Только тут я понял, что это он прокомментировал мою фонтанирующую радость открытия, и должен был признать, что это сущая правда. Не помню, чтобы я когда-нибудь испытывал нечто подобное. А ведь я раньше недоумевал, как могут люди, в том числе молодые, посвящать всю свою жизнь и даже не одну исключительно поиску истины. Путь учителя и его друга казался мне довольно экзотическим, если не сказать, полной шизой. Только распробовав тот кайф, что приносит даже малюсенький шажок по этому пути, я понял, в чём тут смысл. Да, мы все стремимся к счастью, но удовольствия нам приносят разные вещи. Кому-то нужна власть, кому-то богатство, прочим требуется любовь или, наоборот, душевный покой. Но есть и те, для кого истина превыше всех благ этого мира. И я, кажется, начал понимать этих искателей.
– А ты никогда не задавался вопросом, откуда в твоём сознании берутся ответы? – отстранённо произнёс учитель, возвращая меня с небес на землю. Мол, хорош кайфовать, пора заниматься делом.
– Так ведь оно является частью всеосновы, а во всеоснове есть всё, если я правильно понимаю,– я озадаченно пожал плечами, уже подозревая, что в своих изысканиях лишь скользнул по поверхности.
– Ты серьёзно думаешь, что в ограниченной проявленной форме твоего сознания есть все ответы? – учитель снисходительно улыбнулся. – Даже те, что касаются прошлых жизней и будущего? Ты ведь всего лишь проекция высшего я. Откуда тебе знать о таких вещах?
– А разве мы не связаны? – удивился я. – У меня почему-то сложилось впечатление, что мы не отделены от всеосновы, что все проявленные формы являются её частью.
– И как ты умудрился в одной фразе соединить правильные и ошибочные выводы? – ехидно подмигнул мне учитель. – Мы действительно являемся частью всеосновы, как волны являются частью океана. Однако мы от неё отделены, хотя это отделение и является всего лишь иллюзией, но работает оно весьма эффективно. Эту иллюзию создаёт наш ум. Пребывая в естественном состоянии, когда интерпретации ума остаются как бы за кадром, ты временно блокируешь иллюзию отделённости, и твоё сознание вступает в контакт с твоим высшим я.
– А что, это высшее я такое уж всеведущее? – хмыкнул недоверчивый ученик.
– Я ведь уже рассказывал тебе, что оно пребывает в сознании Создателя,– попенял мне Макар,– а значит, обладает той же мерностью, что и его сознание. Как минимум, это означает полный доступ к информации о наших прошлых жизнях, да и информация о будущем в нём присутствует, правда, в виде альтернативных вариантов с разными степенями вероятности.
Я слегка приуныл. Как же всё запутано. Получается, вероятные версии нашего будущего уже расписаны заранее. Пусть не одна, а несколько. Всё равно как-то это удручает. И что же тогда выходит? Моё высшее я уже знает, что я могу стать причиной гибели Ники, и ненавязчиво так предупреждает меня неясными намёками, типа предчувствия. Что ж, спасибо и на этом. Причинить вред любимой девушке я, разумеется, не хочу. Остаётся и дальше разыгрывать из себя заботливого старшего братика. Интересно, надолго меня хватит? Я ж не железный.
– Лис, мне нужно будет вас ненадолго оставить,– ворвался голос Макара в мои депрессивные размышления. – Помнишь, я упоминал, что для поддержания жизни мне нужно раз в полгода погружаться в очень глубокий сон? Пришла пора мне отправляться в спячку.
– Надолго? – я откровенно запаниковал, уже представляя, как останусь наедине с Никой.
– Ты чего так переполошился? – заинтересовался Макар. – Серый волк вас не утащит, на острове нет волков и прочих опасных хищников.
Рассказывать ему своих предчувствиях мне почему-то очень не хотелось, пока я был не готов делиться сокровенным. Пришлось срочно придумывать более или менее правдоподобную версию.
– Ну мы же стайные животные,– отшутился я. – Как же мне не волноваться, когда вожак стаи надолго сваливает?
Макар внимательно посмотрел мне в глаза, явно понял, что я что-то темню, но колоть меня не стал, не то пожалел, не то просто решил, что я имею право на собственные тайны.
– С чего это ты взял, что мы стайные? – он состроил удивлённую физиономию. – Все проявленные формы сознания – это индивидуальности. Создатель не повторяется.
– Тогда зачем мы стремимся держаться группами? – я скептически хмыкнул. – Ты же не станешь утверждать, что города образовались спонтанно.
– Нет, не стану,– покладисто согласился учитель. – Людей специально сбивают в стадо, чтобы ими было проще управлять. Но и до появления этих незваных пастухов люди объединялись в группы. Этого требовала безопасность. Скопом легче защищаться от захватчиков.
– Так если мы все такие индивидуальные, откуда же берутся эти захватчики? – удивился я. – С чего это кому-то придёт в голову подчинять себе другие индивидуальности?
– Каждый из нас получил от Создателя свой уникальный дар,– учитель проигнорировал мою горячность. – Не нужно думать, что этот дар является каким-то ограничением, типа клетки, за пределы которой нам не выйти, скорее, это просто предложение. В нашей жизни дар проявляет себя как влечение и возможность этому влечения следовать, что-то вроде таланта к определённому виду деятельности. Но только мы решаем, как воспользоваться даром Создателя, можем и вовсе отказаться. Никакого наказания за это не полагается, разве что будем чувствовать некоторую нереализованность, и только.
– И какой же дар Создатель уготовил для захватчиков чужих земель? – ехидно поинтересовался я.
– Тут возможны варианты,– учитель на миг задумался,– например, способность управлять людьми. Вот только реализовать этот талант ведь тоже можно по-разному. Можно наслаждаться самой властью над людьми, а можно управлять так, чтобы сделать их счастливыми, помочь каждому реализовать свой уникальный дар Создателя.
– Знаешь, учитель,– мой скепсис явно не рассеялся,– не каждому нужен управитель, пусть даже добрый и мудрый.
– Согласен,– кивнул Макар,– но есть и такие, кто хочет, чтобы ими управляли. Им требуется защита, помощь, чтобы кто-то поддерживал порядок и обеспечивал им спокойную жизнь. Если бы всем правителям хватало ума ограничиться только такими людьми, а остальных не трогать, предоставить их самим себе, думаю, наше общество стало бы значительно более здоровым и счастливым. К сожалению, в правители лезут все, кому не лень, даже те, кто совсем не умеет управлять. Многие люди даже не делают попыток понять своё предназначение, не говоря уж о том, чтобы ему следовать. Отсюда все наши беды.
Ну про источник болезней нашего общества я бы, пожалуй, поспорил. Есть в нём вещи похуже игнорирования своего предназначения. Но и отрицать резоны учителя было бы глупо. В них тоже есть здравое зерно. В общем, я решил на время свернуть дискуссию и обдумать этот вопрос на досуге. Тем более, что Макар вдруг как-то резко засобирался, похоже, время для залегания в берлогу уже подпирало. Я сначала думал, что ему придётся обменяться спальными местами с Никой, и заранее рефлексировал из-за необходимости проводить ночи в одной комнате с любимой девушкой. Специально не использую тут слово «спать», поскольку заснуть я бы не смог. Но к моему облегчению, оказалось, что у Макара имеется для этих целей специальная берлога, вернее, что-то вроде землянки.
Я отправился проводить нашего мишку до спального места, чтобы знать, где его искать в случае какого-то непредвиденного катаклизма. Макар не возражал, по-моему, он даже сам хотел показать мне землянку. Мы вышли из дома, пересекли покрытую холмами равнину и углубились в лес. Здесь было тихо, порывистый ветер, что буквально сбивал с ног на открытой местности, не мог пробиться сквозь частокол вековых сосен и густого подлеска. Никаких тропинок в лесу не наблюдалось, но Макар шёл уверенно, руководствуясь какими-то только ему понятными ориентирами. Я сделал себе заметку, чтобы оставить на обратном пути подсказки или зарубки, а то ведь не найду это место в одиночку.
Землянка была так искусно замаскирована под обычный холм, что я ни за что бы её не заметил. Похоже, Макар сильно постарался, чтобы во время сна никто ему не мог помешать. Наверное, это было критичное условие для успешного восстановления его здоровья. Я, конечно, не собирался его будить, но всё же на всякий случай поинтересовался, насколько это возможно.
– Ничего страшного не случится,– заверил меня учитель. – Если тебе понадобится моя помощь, просто нажми вот эту точку на моей правой ладони,– он взял мою руку и сильно надавил на точку между средним и безымянным пальцами.
Эффект оказался просто сногсшибательным. У меня возникло ощущение, будто кто-то вскрыл мою черепную коробку и окатил мозги ледяной водой. Внезапно моя реальность словно бы расширилась во все стороны, при этом я перестал ощущать своё тело, было только сознание, которое могло всё. Ну буквально всё. Ощущение всемогущества быстро схлынуло, но за тот краткий миг я успел почувствовать нечто странное, словно чья-то невидимая рука бросила семя в моё сознание. И это семя не имело ничего общего с Никой, оно было ответом на пока ещё не заданный вопрос.