В дали горизонта, тут посреди добра – тишь и зоркость, мысленно движущимися вперёд, и рассказывающими ту историю, которую ты когда-то творил сам, в сохранившейся и по сей день ступающею видимостью. На протяжённости – через года. Своею в памяти. И вот пришлось в этот час обратиться тебе к небу потому, что самое первое воспоминанье о дорожке через поля, было напрямую с ним связано, правда, именно с ночным небом. Всё таким же звёздным, как и там было вчера вечером наверху. Ты излучаешь гармоничность и порядок. Хотя и в тоже время всякую совершённость из прошлых лет. Собственно говоря – принятье решений на твоём пути.
Далеко вперёди продвигаешься и неустанно, спокойно притом. Глядишь теперь, что тебя окружает и, практически дойдя до уходящей чуть налево дорожки, по которой и шёл – встречаешь перед собой колодец. Ты смотришь в него и, видя ведра на привязи, плавающего по уровню воды, решаешь пить. Черпаешь и достаёшь его. Отпил сколько просится, а после туда вернул обратно чего уже брал. Направился далее последовательно левее, колодца уважив, и шагая в сторону горной местности, как будто каменная цепь, упавшая в точь от полумесяца, когда тот отбрасывает с себя ту часть, составляющую его полнолуние, и при которой завершается великолепный правильный круг. Создавая, обрушившимися с небосвода, расправленными, и обожжёнными как глина в печи, совершенно непостижимыми для представления, её звенами, этого могучего скало-канатного цепа – глыбных, громадных гор!
Всего лишь повернувшийся к ним на встречу – тут же восторженным, здесь, как и всегда, обзором далёкого своего взгляда узрел на Вид такой столь великий, и ты отзываешься вскоре, сказав громко и слышимо повсюду: “Настоящая свобода!” С распростёртыми рукам и так обрадовавшись, улыбнувшись воздвигнутому силами природы перед тобою пейзажу! Сами воспоминания светились об этом месте у тебя! Лучшим, замечательным образом, ведь не всякий изрядный и даже дивный вид мог бы сравниться с таким превосходным как горные хребты, на которые ты любовался сейчас. А ступаешь после таких красот всё приближаясь к “древлекаменности”. Дуб вековой, пройдя по дорожке к заметной средине на полях: навстречу к древу, уже полого спускаясь – предстаёт тебе, обычно как, с каждым разом заметнее непременно то, насколько он давно рос здесь. Одни корни непрекасаемо вырастают из-под земли, а над ними укутало мхами с одной стороны. Но ты всегда знал этот дуб, шагнув сейчас к нему, и пройдясь как будто бы, обходя высочайшую, и тем же протяжённую вширь, опоясованность – возраст такового старца. Кора. Словно и впрямь выкована искусными мастерами кузнечного ремесла! Применявших неразрушимый вечный булат. Слагаемый легендой обо пне обвалившегося уже дуба, тысячи лет не входившего в землю, чтобы смог появиться этакий, хватский железняк. Во как!