Кардек также приводит ответ духа на спиритическом сеансе, который в прошлой жизни был инквизитором: «И вы, последователи нового учения, вы говорите иногда: мы ничего не помним из того, что было прежде, потому и не можем избежать зла, которому следуем именно потому, что забыли прошлое. О, братья, благословляйте Господа: если бы он дал вам память о прошлом, то не было бы вам покоя на земле. Вас бы преследовал стыд и укоры совести, и вы не имели бы ни минуты отдыха. Забвение есть благодеяние, а воспоминание – мучение».
А есть ли вообще какая-то карма, какой-то неведомый «закон»? Законы Того мира различны, как пишут внетелесные путешественники и сообщают люди, пережившие клиническую смерть, но никто, насколько мне известно, не упоминал о Карме. Может человек перевоплощается по какой-то иной причине. Может брахманы придумали этот «закон», чтобы неприкасаемые, шудры и прочие униженные люди имели надежду родиться в будущей жизни в высшей касте, а в настоящей жизни беспрекословно исполняли свою роль?
Как пишет диакон Андрей Кураев в своей книге «Куда идет душа» по этому вопросу: «Но совсем иным был путь изначальной индийской кармической мысли: погружение в сон и магический транс, при которых переживается самостоятельность бытия души в отдельности от покоящегося тела, – вот тот изначальный опыт, который подводил центрально-азиатских шаманов и индийских брахманов к выводу о переходе души из тела в тело. Во всяком случае, в Брихадараньяка-Упанишаде именно через рассуждения о сне слушатель подводится к выводу о посмертной реинкарнации». Но надо иметь в виду, что Кураев, как христианин, вообще отрицает перевоплощение.
Известны случаи, когда люди в трансовом состоянии неожиданно начинают говорить на неизвестным им языках, даже древних и забытых. Некоторые склонны это объяснять отголосками прошлой жизни. Например, известный французский ясновидящий Беллин в своей книге «Ясновидящий в поисках будущего» упоминает женщину-медиума, которая в состоянии транса говорила на разных непонятных языках, о которых в обычном состоянии не имела ни малейшего представления.